Иванович Юрий
Шрифт:
– Да ты не представляешь, как глубоко ты не прав!
– кричал разгорячённый Карл, своим громким, немного скрипучим голосом.
– Да здесь, в Испании, такие бездны некопаного материала, что с твоим талантом, ты за несколько лет станешь самым знаменитым. Я тебе с ходу могу предоставить несколько участков на выбор. Мне жалко их отдавать дилетантам, а сам я не успею всё разработать и за сто лет жизни.
– Да ты издеваешься!
– смеялся Броди в ответ.
– Это всё равно, как если бы я стал искать деньги в твоём кармане, о которых ты ничего не знаешь!
– И он ещё смеётся?!
– Пузин патетически поднял обе руки, - Когда я узнал, куда и зачем ты отправляешься - я плакал от смеха! А здесь - конкретное дело! Да совместными усилиями мы горы перевернём!
– Ну зачем же так!
– продолжал отшучиваться Александр.
– За такие природные разрушения "Зелёные" нас живьём съедят!
Хотя, если признаться честно, Броди очень хотелось поработать с Пузиным. Ибо за последние несколько лет, тот очень удивил своих коллег: ценнейшие археологические находки посыпались, как из рога изобилия. И где?! В Испании! Казалось бы там уже всё найдено и раскопано, открыто и пронумеровано, всё доказано и составлены окончательные и подробнейшие описания. А он копал и находил, искал и открывал, и заставлял заново переписывать, казалось бы, уже окончательно написанную историю этого древнего края.
Поэтому поработать с ним очень хотелось. Но....
В один из последних вечеров, проведённых вместе, Броди, в ответ на непрекращающиеся уговоры остаться, сказал:
– Хорошо, ты меня уговорил! Если моя экспедиция будет безрезультатной, возвращаюсь и буду работать под твоим руководством! Согласен?
И вот тогда-то Броди и почувствовал, что Пузин верит в его успех! Да тот и сам признался в этом. Вначале покряхтев пару минут и пощёлкивая при этом пальцами, как кастаньетами, Карл в конце-концов решил высказать то, что сидело в нём где-то глубоко, глубоко:
– Да ведь ты, Санёк, найдёшь то, что ищешь! Не знаю, что и не знаю, как, но чувствую: ты добьёшься своего. Абсурд, конечно! Я совершенно уверен: нет там ничего! Но вот это, - он постучал себя по груди, - Уже давно не даёт мне покоя, И впервые в жизни я кому-то в этом признаюсь - меня тот район тянет к себе уже давно. Какими-то невидимыми магнитными линиями, что ли?
Сердцем чувствую - есть там что-то! Но данных то - полный ноль!
– увидя, что Броди хочет возразить, выкрикнул: - А твой трактат тоже - ноль! И не делай такие глаза! Я тебе таких фотокопий сотни наделаю! Оригинал покажи! Нету?! Почему? Сгорел?! Да перестань! Даже несолидно с твоей стороны!
– Пузин сделал обиженное лицо и даже махнул рукой, мол, и не возражай! Потом неожиданно спросил: - А ты меня возьмёшь к себе на работу? Нет, нет, не сразу! А когда потребуется квалифицированная помощь?
Александр Константинович с подозрением прищурил глаза:
– Ну, если ты серьёзно....
– Совершенно серьезно!
– подтвердил Пузин.
– Тогда я буду даже очень рад!
И они тут же, не откладывая дела в долгий ящик, договорились о связи, условных сигналах и соответствующих действиях Карла Пузина в каждой определённой ситуации. Решили также вопросы сотрудничества с отцом Ларисы, который тоже в любой момент ждал сигнала и был готов прийти на помощь всеми имеющимися у него средствами. Вся эта система поддержки должна была запуститься в случае нахождения чего-нибудь важного. А пока....
А пока Броди устало рассматривал наскоро оборудованный лагерь в быстро наступающих сумерках.
– Через пять минут, все к столу!
– раздался звонкий голос Ларисы.
– И если хотите видеть то, что едите, включите наконец-то свет!
– Да мы по запаху всё оприходуем!
– крикнул один из водителей и защёлкал зубами. Послышались смешки, а потом чей-то голос: "Да будет свет"!
Заработал движок генератора, и везде загорелись, отгоняя наступающую темноту, яркие лампочки. Все восемь мужчин потянулись в самую большую палатку, оборудованную под кают-компанию. Лариса, как заправский шеф-повар, встречала каждого полной миской аппетитно пахнущего супа, в тоже время, успевая помешивать разогревающиеся на больших сковородках вторые блюда. Поправляя время от времени волосы, выбивающиеся из-под белой косынки, она с довольной улыбкой выслушивала лестные похвалы в свой адрес, насчёт её кулинарного искусства. И Броди, глядя на неё с гордостью и любовью, почувствовал себя легко и свободно, будто вокруг не безжизненная, бескрайняя пустыня, а обыкновенный харьковский лесок возле речки. Куда они с компанией выехали на двухдневный пикничок с рыбалкой.
А ведь ещё два месяца назад, в первый день их приезда в Париж, он даже не подозревал, что Лариса умеет так прекрасно готовить. Дней десять, предваряющий их вылет во Францию, они провели в непрекращающейся беготне оформления виз, покупки билетов и прочих организационных проблемах. И как результат: питались, чуть ли не на ходу, в первых попавшихся заведениях, из которых доносился более или менее приятный запах пищи.
Отлично они поели только в компании с Гоянюком. Ошарашенный, в первые часы их знакомства, известием о том, что Лора миллионерша, Броди так и не сообразил - как так получилось, что она в первый же вечер, а вернее уже почти утро, осталась спать у него дома. Целый наступивший день они предавались прелестям любовных утех. Не поднимали телефонную трубку, не реагировали на звонки и стуки в калитку и даже в дверь. Но когда под вечер под окном раздались угрожающие выкрики Дмитрия Гоянюка, что, дескать, он сейчас залезет к ним в окно, и последовавшие за этим скрип и грохот обломавшейся водосточной трубы, они решили сдаться.
– Пойдем, подберём "Чайника"!
– смирившимся голосом сказал Александр, выглядывая из окна, - Пока он не нашёл лестницу за сараем!
И только в этот момент они сообразили, что их терзает жуткий голод. Ужинали опять в ресторане, правда, уже в другом. Спали опять вдвоём, но уже в каком-то готеле. А под утро единодушно решили больше не предаваться излишней праздности и чревоугодию. Лариса, в подробностях ознакомленная со всеми намечающимися планами Александра, вполне резонно предложила провести медовый месяц во Франции, совместив его с организацией предстоящей археологической экспедиции. Веско аргументируя это близостью материальных средств, помощью там живущего отца и более упрощённой процедурой получения различных разрешений от государства.