— Нам нужна кое-какая помощь, — выпалил скорее Гарри, пока Гермиона снова не начала.

— Ааа, — протянул Ксенофилиус. — Помощь… Хм…

Его глаза снова скользнули на шрам Гарри, и Гарри почувствовал себя одновременно и испуганным, и очарованным.

— Да… Но всё дело в том, что помогать Гарри Поттеру… Ну… Весьма опасно.

— А вы разве не из тех, кто говорит, что главной задачей всех людей должна быть помощь Гарри Поттеру? — спросил Рон. — В вашем журнале?

Ксенофилиус бросил беглый взгляд на укрытую печатную машинку, всё ещё бренчащую и постукивающую.

— Ах, ну да, я что-то говорил такое…

— А, то есть это пусть другие делают, а не вы, да? — спросил Рон.

Ксенофилиус не отвечал. Он всё сглатывал, да глаза его метались по троице. У Гарри сложилось впечатление, что внутри у мистера Лавгуда кипит напряжённая борьба.

— Где Полумна? — спросила Гермиона. — Может, спросим её мнение?

Ксенофилиус шумно сглотнул, он продолжал ожесточённую борьбу с собой. Потом он сказал дрожащим и тихим голосом, еле различимым на фоне звуковой гаммы, которую исторгала печатная машинка:

— Полумна внизу, у реки, рыбачит на свежих плимпи. Он будет рада вас видеть. Я схожу и позову её, да, схожу и позову. Я попробую вам помочь.

Он сбежал вниз по спиральной лестнице, и вскоре донёсся звук открывшейся и тут же закрывшейся двери. Друзья посмотрели друг на друга.

— Старый трусливый бородавочник, — сказал Рон. — Полумна храбрее в десять раз.

— Он, наверное, просто боится последствий от Пожирателей смерти, если они узнают, что я здесь был.

— Ну, я вообще-то согласна с Роном, — сказала Гермиона. — Старый ужасный лицемер! Всем говорит, что все должны помогать тебе, а сам так и норовит уползти в сторонку! И ради небес, держись подальше от этого рога!

Гарри пересёк комнату и подошёл к окну. Оттуда было видно реку, похожую на узкую блестящую ленту, обвивающую подножие холма. Они были на огромной высоте. Когда Гарри уставился в сторону Норы, невидимую сейчас за линией холмов, мимо пролетела птица. Где-то там была Джинни. Они были всё ближе друг к другу со дня свадьбы Билла и Флер, но сейчас она не знала, что он смотрит на Нору и думает о ней. Он считал, что она должна быть рада этому, ведь все, кто вступает в контакт с Гарри, подвергаются опасности — в этом можно было убедиться на примере Ксенофилиуса Лавгуда. Он отвернулся от окна, и его взгляд упал на очередной странный предмет, стоящий на изогнутой, гладкой доске. Камень на голове красивой, но строгой ведьмы, был похож на самый причудливый на свете головной убор. Он был составлен из двух предметов, образующих вместе золотое ухо, обвивающее голову с двух сторон. Маленькая пара блестящих синих крылышек была нацеплена на кожаный ремень, который шёл вниз с теменной части головы, в это же время оранжевая редиска была прикреплена к такому же ремню, который обвивал лоб.

— Посмотрите на это, — сказал Гарри.

— Очаровашка! — сказал Рон. — Я удивлён, что ему это на свадьбе не сказали.

Они услышали шум открывающейся входной двери, и вот Ксенофилиус уже поднялся к ним. Его худые ноги были в сапогах-скороходах, а сам он нёс на подносе беспорядочно разложенные чашки и дымящийся заварник.

— А, вы уже увидели мой новое домашнее изобретение!

Он передал поднос Гермионе и присоединился к Гарри.

— Смоделировано, надеюсь, точно, на голову прекрасной Ровены Когтевран. Чрезмерное остроумие — самое большое человеческое сокровище! — он указал на предметы, похожие на ухо. — Это ушные затычки из водорослей, надевание их немедленно освобождает думающего от всех шумов в ближайшей округе!

— Здесь, — он показал на крылышки, — миниатюрный пропеллер, чтобы преодолеть границы разума.

— И здесь, наконец, — он указал на оранжевую редиску, — Сливовый дирижабль, чтобы увеличить восприимчивость к экстраординарному.

Ксенофилиус вернулся к подносу, который Гермиона еле-еле сумела пристроить на край одного из столов.

— Могу ли я предложить вам настойку из Гардирутов? — спросил Ксенофилиус. — Мы её сами сделали!

Когда он начал наливать настойку, на вид оказавшейся такой же фиолетовой, как свёкольный сок, он добавил.

— Полумна внизу, за Нижним Мостом. Она так взволнована вашим приходом! Она не будет задерживаться, она уже поймала достаточно плимпи, чтобы мы сварили из них суп, для нас и для вас. Так, садитесь, берите сахар.

— А теперь, — он смахнул стопку газет с кресла и уселся в него, скрестив ноги в сапогах-скороходах, — чем могу я вам помочь, мистер Поттер?

— Ну, — Гарри быстро посмотрел на Гермиона, та нетерпеливо кивнула, — это насчёт того значка, который вы носили на шее на свадьбе Билла и Флер. Мы очень хотели бы знать, что он значит.

Ксенофилиус поднял брови.

— Вы хотите узнать о знаке Реликвий Смерти?

Гарри повернулся и посмотрел на Рона и Гермиону. Похоже, они тоже не поняли, о чем говорит Ксенофилиус.

— Реликвии Смерти?

— Именно, — сказал Ксенофилиус. — Вы о них не слышали? Что ж, я не удивлён. Очень, очень мало волшебников в это верит. Тот придурковатый молодой человек на свадьбе твоего брата, — он кивнул в сторону Рона, — свидетельство этому. Он орал на меня за то, что я ношу символ известного Темного Мага. Какое невежество. В Реликвиях нет ничего Тёмного… во всяком случае, темного в нашем понимании. Я всего лишь открыто надел символ в надежде на то, что другие верящие помогут мне в Поиске.