Рон поднял свободную руку и указал прямо перед собой, глядя на что-то, чего ни Гарри, ни Гермиона не могли увидеть.

— Это был шар света, пульсирующий, немного голубоватый, вроде того, который загорается вокруг портключей, вы знаете.

— Ага, — автоматически сказали Гермиона и Гарри вместе.

— Я знал, это оно, — сказал Рон, — так что я схватил всё своё барахло, упаковал, выкинул рюкзак через окно и вышел в сад.

— Маленький светящийся шар летал там, ждал меня. Когда я вышел, он двинулся вперёд, я последовал за ним за тент, и… ну, он впитался в меня.

— Прости? — переспросил Гарри, убеждённый в том, что он неправильно услышал.

— Он как бы плыл ко мне, — пояснил Рон, иллюстрируя движение указательным пальцами, — прямо к моей груди, и дальше… он просто прошёл насквозь. Он был здесь. — Рон указал на точку возле своего сердца. — Я мог его чувствовать, он был горячим. И когда он был внутри меня, я знал, что я должен делать. Я знал, что он доставит меня туда, куда мне нужно. Так что я аппарировал и оказался на склоне холма, полностью покрытого снегом…

— Мы были там, — сказал Гарри, — мы провели там две ночи, и всю вторую ночь я чувствовал, будто слышу кого-то, бродящего недалеко в темноте и зовущего!

— Ну, да, это, наверное, был я, — сказал Рон. — В любом случае, ваши защитные заклинания работают, потому что я не мог ни видеть, ни слышать вас. Я был уверен, что вы рядом, так что в конце концов я забрался в свой спальный мешок и ждал, пока кто-нибудь из вас появится. Я думал, вы покажетесь, когда будете упаковывать палатку.

— Нет, на самом деле, — ответила Гермиона, — Мы аппарировали под плащом-невидимкой, в качестве дополнительной предосторожности. И мы отправились весьма рано, потому что, как Гарри сказал, мы слышали, что кто-то бродит вокруг.

— А я остался на холме на весь день, — сказал Рон. — Продолжал надеяться, что вы появитесь. Но когда стало темнеть, я понял, что упустил вас, так что я ещё раз щёлкнул делюминатором, синий свет вышел из меня и снова вошёл, я аппарировал и прибыл сюда, в этот лес. Я по-прежнему не мог видеть вас, так что оставалось только надеяться, что рано или поздно один из вас покажется, и Гарри показался. Хотя, первым я, естественно, увидел оленя.

— Ты увидел что? — резко спросила Гермиона.

Они рассказали ей о происшедшем. Пока раскрывалась история серебряной лани и меча в пруду, Гермиона хмуро смотрела то на одного, то на другого настолько сосредоточенно, что забыла о своих скрещенных руках.

— Но это, видимо, был патронус! — сказала она. — Вы видели, кто вызвал его? Вы кого-нибудь видели? И он привёл вас к мечу! Невероятно! И что случилось дальше?

Рон рассказал, как он увидел Гарри, прыгающим в озеро, и ждал его появления обратно, как он понял, что что-то неладно, нырнул, спас Гарри и потом вернулся за мечом. Он добрался до открытия медальона, но тут смутился, и Гарри пришлось вмешаться.

— …и Рон ударил его мечом.

— И… и он был уничтожен? Так просто? — прошептала она.

— Ну, он… оно кричало, — сказал Гарри, глянув на Рона. — Вот.

Он бросил медальон ей на колени. Гермиона осторожно подняла его, и осмотрела его разбитые окошки.

Решив, что теперь это безопасно, Гарри снял заклятье щита взмахом палочки и повернулся к Рону.

— Ты говорил, что сбежал от Стражей с палочкой в запасе?

— Что? — спросил Рон. — Ах, да.

Он рывком открыл карман своего рюкзака и достал оттуда короткую, тёмную палочку. — Вот, я подумал, что никогда не помешает иметь запас.

— Ты был прав, — сказал Гарри, протягивая руку. — Моя сломана.

— Ты шутишь? — удивился Рон. В этот момент Гермиона поднялась, и он с опаской посмотрел на неё.

Гермиона положила уничтоженный хоркрукс в вышитую бисером сумку, потом забралась в свою постель и легла, не говоря больше ни слова. Рон передал Гарри новую палочку.

— Мне кажется, это лучшее. На что ты можешь надеяться, — прошептал Гарри.

— Ага, — ответил Рон. — Могло быть и хуже. Помнишь птиц, которых она наслала на меня?

— Я ещё ничего не решила. — Из-под одеял донёсся приглушенный голос Гермионы, но Гарри видел, что Рон легонько улыбался, вытаскивая из рюкзака свою коричневую пижаму.

Гарри и не ждал, что злость Гермионы за ночь поутихнет, и потому он не особо удивился, когда на следующее утро их общение стало состоять из косых взглядов и многозначительного молчания. Рон реагировал на её присутствие неестественно мрачно, как и на продолжающиеся и заметные окружающим угрызения совести. И вообще, когда они вот так вот собирались втроём, Гарри чувствовал себя прогулявшим и без того непопулярные в плане посещения похороны. Но в те моменты, когда Рон и Гарри оставались вдвоем — набрать воды или поискать грибы в перелеске — Рон становился бесстыдно весёлым.