— Интересно, а как Дамблдор уничтожил кольцо? — задумчиво протянул Гарри. — И почему я не догадался спросить его, пока у меня была такая возможность? Ведь ни разу даже…

Он замолчал, задумавшись о том, сколько всего должен был бы спросить у Дамблдора. С тех пор, как директора не стало, Гарри не оставляло ощущение, что слишком много возможностей было упущено, слишком многое он не успел узнать… вообще ничего не успел…

Тишину разорвал звук распахнувшейся и с размаху впечатавшейся в стену двери. Гермиона взвизгнула и уронила Тайны Темнейших Искусств. Косолапс пулей метнулся под кровать, Рон-же наоборот, вскочил с кровати, поскользнулся на обёртке от шоколадной лягушки, валявшейся на полу, и рухнул, ударившись головой о противоположную стену. Гарри непроизвольно выхватил волшебную палочку и приготовился защищаться. Но оказалось, что это всего лишь миссис Уизли, которая ворвалась в комнату как вихрь, с перекошенным от гнева лицом и всклокоченными волосами.

— Прошу прощения, что прерываю ваши маленький междусобойчик, — произнесла она дрожащим от негодования голосом, — уверена, отдых пошёл вам на пользу… но гостиная завалена свадебными подарками, которые ещё нужно рассортировать, а мне казалось, что вы не так давно вызвались мне помочь.

— Да-да, конечно, — пискнула Гермиона, в ужасе вскакивая на ноги, отчего её книги разлетелись по комнате. — Мы сейчас… простите нас…

Бросив затравленный взгляд на Гарри и Рона, Гермиона вылетела из комнаты вслед за миссис Уизли.

— По-моему, она путает нас с домашними эльфами, — пожаловался вполголоса Рон, когда они с Гарри шли вниз по лестнице. — Вот только в отличие от них, мне совсем не нравится так вкалывать. Я буду на седьмом небе от счастья, когда эта свадьба будет, наконец, позади.

— Да уж, — сказал Гарри, — и тогда нам останется только найти и уничтожить хоркруксы… Плёвое дело, согласись!

Рон жизнерадостно заржал, но мигом погрустнел, увидев гору свадебных подарков, сваленных в комнате миссис Уизли.

Мсье и мадам Делакур приехали в одиннадцать часов утра на следующий день. Гарри, Рон, Гермиона и Джинни к тому времени так устали, наводя чистоту, что не испытывали к семейству Флёр никаких тёплых чувств. Негодующий Рон был отправлен к себе, потому что утром он умудрился надеть разные носки, а Гарри попытался пригладить торчащие во все стороны волосы. Когда их вид удовлетворил запросы миссис Уизли, они выстроились во дворе перед крыльцом и приготовились встречать гостей.

Гарри не помнил, чтобы Пристанище когда-либо выглядело таким чистым. Проржавевшие котлы и высокие резиновые сапоги, обычно валявшиеся под крыльцом, куда-то исчезли, зато перед дверью появились большие цветочные горшки с кустами крылолиста — хотя ветра не было, все листочки на них дрожали и трепыхались, отчего казалось, что по зелёным веточкам проходит рябь. Это было красиво. Кур заперли в курятнике, двор был чисто выметен, садовые растения подстрижены и подрезаны, а лужайка подстрижена. Хотя если бы спросили Гарри, который уже успел привыкнуть к обычно запущенному двору и саду, он бы сказал, что там стало совсем пусто без копошащихся повсюду гномов.

Он сбился со счёта, выясняя, сколько защитных заклятий успели наложить на Берлогу члены Ордена Феникса и сотрудники Министерства. Ясно было только то, что попасть в дом при помощи магии стало невозможно. Поэтому мистер Уизли отправился встречать семейство Делакур на вершину ближайшего холма, куда их должен был доставить портключ. Первым сигналом, оповестившим встречающих о прибытии гостей, стал необычно высокий смех мистера Уизли. Сам он появился в воротах мгновение спустя, нагруженный горой сумок и чемоданов, и то и дело оглядываясь на высокую и очень красивую даму со светлыми волосами, одетую в длиннополую зелёную мантию. Очевидно, это была мама Флёр.

— Мамб! — закричала Флёр, бросаясь ей на шею. — Папб!

Мсье Делакур не мог похвастаться такой же привлекательной внешностью, как его супруга. Напротив, он был на голову ниже её и с такой прямой спиной, словно проглотил в детстве линейку. Кроме того, у него была маленькая заострённая бородка. Но в целом, он казался неплохим человеком. Он подошёл к миссис Уизли и дважды поцеловал её в щёку, отчего она засмущалась и покраснела.

— Мы доставил'и вам стол'ко х'йопот, — пробасил он. — Флёр 'гассказывал'а, что вам п'гишл'ось немал'о пот'гудиться.

— Ой, что вы, что вы, какие хлопоты! — защебетала миссис Уизли. — Одно удовольствие!

Рон отвёл душу, отвесив хороший пинок гному, на свою беду выглянувшему из-за куста крылолиста.

— Д'гажайшая леди, — продолжал тем временем мсье Делакур, по-прежнему сжимая в ладонях руку миссис Уизли, — мы го'гды и счастл'ивы п'рисутствовать на событии столь то'гжественном, как соединение двух наших семейств! Позвольть'е п'гедставить вам мою суп'гугу, Аполлину.

Мадам Делакур элегантно прошествовала вперёд и наклонилась, чтобы в свою очередь поцеловать миссис Уизли.

— Оча'гована, — сказала она, — ваш суп'гуг 'гассказывал нам такие заниматель'ные исто'гии!

Мистер Уизли захохотал, как полоумный, но миссис Уизли так посмотрела на него, что он умолк, а на лице его появилось скорбное выражение, словно он стоял у постели умирающего друга.

— Конечно, вы уже знакомы с моей мл'адшей доче'гью, Габриэль! — сказала мадам Делакур. Габриэль была маленькой копией Флёр, ей было одиннадцать лет, а её длинные, до талии, волосы были очень красивого серебристого оттенка. Она адресовала миссис Уизли ослепительную улыбку, а потом кокетливо взглянула на Гарри, и захлопала длинными ресницами. Джинни громко хмыкнула.