Гермиона наблюдала за ее действиями с мрачной решимостью.

— Отдай мне флакон, — сказала Джинни, поворачиваясь к ней. — Я отошлю его Полумне. Обещаю.

— Нет.

— Гермиона, послушай меня. Тебе не нужно смотреть этого воспоминания. Что бы там ни было.

Молодая женщина подняла бровь. В стеклах новых очков Джинни она видела отражение своего посеревшего лица.

— Кто такая Ада Афельберг? — тихо спросила наследница Темного Лорда.

Джинни молчала почти полминуты, а потом отвернулась и толкнула вперед коляску.

— Супруга Уинстона Рендольфа Афельберга, предыдущего председателя британского филиала Международной конфедерации магов.

— Предыдущего? — тихо спросила Гермиона, убыстряя шаг, чтобы поспевать за ней.

— Афельберг покинул Королевство, — не останавливаясь, бросила Джинни. Они уже подходили к стоянке такси, — есть сведенья о том, что он скрывается в Канаде. В любом случае на похоронах он не был и супругу свою не проведывал.

— На чьих похоронах?

Джинни досадливо дернула плечами, но было поздно — неосторожное слово уже сорвалось.

— На похоронах Амалии Афельберг, — как можно непринужденнее сказала она.

— Дочери?

— Да. — Они подошли к одной из пустых машин, и Джинни с еле скрываемым облегчением дернула дверцу.

— Давайте подсоблю вам, мадам, — учтиво выскочил из салона водитель–маггл, помогая Джинни уложить в багажное отделение сложенную коляску. Гермиона молча покачивала на руках спящую Етту.

— Поехали.

Она села на заднее сидение вместе с Джинни, и до того, как водитель занял свое место, младшая Уизли успела сказать еще раз тихо, но настойчиво:

— Не смотри это воспоминание, Гермиона.

— У тебя есть Омут памяти?

Люциус смерил Гермиону задумчивым взглядом поверх полупустого бокала эльфийского вина.

— Найдем, — чуть прищуриваясь, ответил он.

Гермиона задумчиво выпустила изо рта дым, заклубившийся причудливыми завитками.

— Отвратительная маггловская привычка, — заметил старший Малфой.

— Ты говоришь, как моя бабушка Джин, — усмехнулась ведьма. И, помолчав, добавила: — Не спросишь, зачем мне Омут памяти?

— А ты ответишь?

— Пока нет, — немного подумав, вздохнула Гермиона.

— Так зачем же тогда спрашивать? — ухмыльнулся ее собеседник, ставя бокал на стол. — Пойдем?

— Пойдем, — решительно сказала женщина и встала, прихватывая висевшую на спинке стула сумочку. — С этим нужно покончить.

* * *

Люциус поставил неглубокий сосуд из черного мрамора, опоясанный по краю резными письменами и символами, на небольшой столик в комнате с камином, где когда-то так часто наследница Темного Лорда проводила время со своим отцом. Сосуд был пуст, и гладкий мрамор внутри отливал в свете зажженных в комнате свечей. Гермиона стояла, в странном оцепенении смотря на Омут памяти и чувствуя какую-то слабость в ногах.

— Кадмина, с тобой всё в порядке? — тихо спросил Люциус, внимательно изучая бледное лицо молодой женщины. — Помощь нужна?

— Нет, спасибо. Оставь меня одну, хорошо? — твердо попросила она.

— Я жду тебя, — каким-то мрачным тоном бросил мужчина, смерив ее неопределенным взглядом, и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

С минуту Гермиона стояла, не шевелясь. Потом тряхнула головой и решительно вынула из сумочки стеклянную колбу, осторожно сломала сургучную печать и вытащила толстую пробку.

Из колбы исходило яркое серебристое свечение; мысли, непрерывно клубившиеся внутри, текли как-то вяло, будто были гуще, чем обыкновенные.

Гермиона вытряхнула содержимое колбы в чашу, и оно медленно, тягучей лентой тумана опало внутрь, заскользив по гладкому мрамору сосуда. На поверхности тут же появилась рябь, будто невидимый и неощутимый ветер встревожил ее.

Молодая ведьма вздохнула и вытащила палочку. Легонько коснулась мыслей в чаше ее кончиком, убрала в карман. Молочно–белая гладь стала прозрачной, как стекло.