— Это будет мое следующее предложение, — усмехнулся он.

— Вот этого-то я и боюсь, — ответила она.

Филип погладил ее по щеке — всего-навсего ласковый жест прощания.

Но каждая клеточка ее тела сладко затрепетала.

— Тебе не надо меня бояться, — сказал он бархатным голосом. — Я никогда не причиню тебе боли.

Филипу невдомек, что он уже причинил мне боль, мрачно подумала Николь, хотя он и не был виноват в этом. Человек не может заставить себя полюбить кого-то, если все, что он чувствует, — это страстное влечение.

— Позволь мне завершить начатое нами раньше. — Он подошел ближе и положил руку ей на затылок, под волну длинных блестящих волос. — Останься со мной сегодня, дорогая.

От его хриплого голоса сердце Николь бешено забилось. Она представила себе, что он снимет с нее платье и понесет ее к своей кровати — только на этот раз им никто не помешает. Он ляжет рядом с ней, его глаза будут светиться в темноте, а там, где прикасаются его пальцы, ее обнаженное тело будет вспыхивать огнем.

Филип сбросил одну бретельку с ее плеча.

— Позволь мне заняться с тобой любовью, мой ангел. — Прикосновение его губ дразнило ее обещанием экстаза. — Я хочу, чтобы ты стала моей.

Николь почувствовала страшное искушение. Ее захлестнула волна томления. Но она опасалась, что Филип овладеет не только ее телом после того, как они станут близки. Она не могла позволить ему безраздельно завладеть ею. Ведь он не любил ее.

Собрав всю силу воли, Николь отступила на шаг и поправила бретельку дрожащими пальцами.

— Этого не произошло раньше, и ничего не изменилось сейчас.

Филип долго смотрел ей в глаза, пока она, затаив дыхание, ждала. Если бы он поцеловал ее, она бы не выдержала.

Наконец он сказал:

— Что ж, нет так нет, хотя я не согласен. — Он проводил ее к двери в смежную комнату. — Но ты только оттягиваешь неизбежное. Раньше или позже, но мы займемся любовью, моя красавица жена, — мягко сказал он. — И это стоит того, чтобы ждать.

Николь молча вошла в свою комнату и разделась. Она пребывала в полной растерянности. Был ли Филип прав? Займутся ли они любовью в конце концов? А если так, то почему не теперь, когда все ее тело стремилось к нему? Трудно было убедить себя, что она поступала правильно.

Глубоко вздохнув, она протянула руку и выключила лампу.

Утром настроение Николь улучшилось. Ее от ношения с Филипом не назовешь простыми, но не было смысла портить редкий день, когда она может остаться с ним наедине. Особенно когда день этот обещает быть беззаботным и радостным. Вряд ли Филип поддастся романтическому настроению на винном заводе.

Николь всегда вставала и завтракала вместе с Робби, даже если накануне ложилась поздно. Она чувствовала, что это очень важно — чтобы его утро начиналось с улыбки и поцелуя. Мальчик был так занят разными своими делами, что она редко видела его в последующие часы.

Ее приподнятое настроение испортилось после того, как, спустившись с Робби вниз, она услышала от дворецкого, что их приехала навестить Катрин.

— Мадам Галантуа — в столовой, — сказал Поль. — Она там ждет вас и юного хозяина.

— Не хочу идти туда. Хочу завтракать где всегда, — заявил Робби.

Они завтракали, а иногда и обедали в чудесной комнатке с видом на сад — на аккуратные лужайки и зеленые деревья, усыпанные цветами или ягодами.

Разумеется, ребенку нравилось больше там, а не в чопорной столовой.

— Иногда неплохо что-то поменять, — сказала ему Николь. — Помнишь, как ты не хотел, чтобы тебя стригли в парикмахерской? А потом не мог дождаться, когда мы снова туда пойдем?

Робби не был уверен в том, что это одно и то же, но без дальнейших возражений пошел следом за ней в столовую.

— А вот и он, мой малыш! — просветлела лицом Катрин, увидев Робби.

Он выпятил нижнюю губу.

— Я не малыш.

— Бабушка не это имела в виду, — сказала Николь. — Это такой способ выразить нежность. Что-то вроде комплимента. Робби становится все взрослее, правда? — сказала она, обращаясь к Катрин в надежде умиротворить их обоих.

— Не могу этого сказать, — холодно ответила старуха. — Я не видела его в раннем возрасте. — Ее улыбка снова вспыхнула, когда она посмотрела на Робби. — Подойди и поцелуй свою бабушку, дорогой.

— Не хочу. От нее противно пахнет, — сказал он Николь громким шепотом.

У Катрин перехватило дыхание.

— Какая невероятная грубость! Неужели вы никогда не учили ребенка хорошим манерам? Я просто потрясена!

— Я думаю, что он имел в виду ваши духи, — извиняющимся тоном сказала Николь. — Дети иногда грубовато говорят о том, что им нравится или не нравится.