Афанасьев Александр Афанасьев Александр
Шрифт:
Впервые я пожалел, и сильно — что выехал в город.
Я так и не понял, откуда тогда он взялся. Просто, поставил машину как нужно, захлопнул дверь, побежал обратно — и столкнулся с ним. Человек бежал быстро, очень быстро, он сматывался — и мне тоже совершенно не улыбалось провести даже лишнюю секунду вне бронированного чрева Форда. Поэтому — столкнулись мы знатно, как игроки в футболе [59] , с искрами из глаз и оба упали. Я только потом узнал, что у него повреждена рука — пока что мне каким-то чудом удалось схватиться за карабин. Прежде чем противник сориентировался — я рванул карабин на себя, выводя заодно и его из равновесия. В такой ситуации обычно человек хватает свое оружие и не отдает — он же поступил правильно, выпустил оружие. Его рука, почему то левая — левша, видимо — нырнула за пояс — и в следующую секунду неизвестный уже целился в меня из пистолета. Но и я — успел перехватить карабин и вскинуть его к плечу, стоя на коленях. Так что когда неизвестный направил на меня пистолет — я прицелился в него из карабина буквально в упор, с метра или даже меньше. Как в кино, снимаемом в Гонконге, вот только когда в тебя целятся из пистолета с пары метров — сам ты это как кино не воспринимаешь.
59
в САСШ футбол — это что-то, похожее на нашу лапту, а то, что считается футболом у нас — у них это соккер.
— Not loaded — выдохнул мой противник, целясь в меня.
— Let's try it… — ответил я. [60]
Долго целиться друг в друга нам не дали — слева забухало ружье, картечь хлестнула по борту машины, с хрустом осыпались стекла в Бовилле — и я, выругавшись на великом и могучем, ушел с линии огня, прикрылся высоким бортом вэна. Мой противник среагировал моментально, едва ли не быстрее меня — он укрылся за высоким бронированным капотом Форда. И тоже выругался. Ублюдки стреляли, в любой момент они могли нас обойти — и надо было что-то делать.
60
Не заряжен. Ответ — давай, проверим это.
В отличие от АК — в карабинах Кольта невозможно отодвинуть затвор назад и посмотреть, есть ли патрон в патроннике. Но зато здесь был пластиковый магазин от Magpul, в котором есть прозрачное окно для определения количества патронов в магазине. В темноте я разглядел, что патронов восемь-десять есть, карабин стоял на одиночном огне — то, что нужно.
Если ты участвуешь в перестрелке, прячась за машиной, и твой противник тоже прячется за машинами — всегда смотри, прикрыты ли твои ноги и воспользуйся промашкой противника в этом вопросе. Человек подсознательно воспринимает баррикаду в виде машины как стену — но это не так, между днищем машины и дорогой всегда есть какое-то расстояние, и если ноги противника видны, то… Я моментально наклонился вниз, увидел в темноте движение, растянулся на асфальте и сделал один выстрел. Большего не потребовалось — противник с диким воем растянулся на асфальте, добивать я его не стал. С той стороны открыли огонь, уже беспорядочный, я перекатился по асфальту, чтобы не подниматься и не становиться мишенью — и оказался напротив открытой дверцы Форда как раз в тот момент, когда пацан разобрался с ситуацией и собрался сваливать. Правильно, двигатель то работает, что бы и не свалить. Сотню метров проедешь, потом машина остановится, потому что у меня в кармане карточка противоугонной системы…
— Не возражаешь? — сказал я по-русски, прицелившись в неизвестного из карабина — лезь на соседнее и не дури.
Русский язык сыграл просто волшебную роль. Почему русский? Да потому, что в стесненных жизненных обстоятельствах, таких как сейчас, русский человек начинает ругаться на великом и могучем, потому что никакой другой язык не передаст всю полноту его ощущений. Английские четырехбуквенные слова [61] — с русским матом и рядом не стояли. Когда по нам открыли огонь из ружья — я выругался, и точно на таком же языке выругался неизвестный. Значит — свой. В Тегеране так по связи опознавались — ни один перс, араб или афганец не мог так выражаться, мат в эфире стоял сплошной, уши вяли.
61
В английском языке посылают не на три буквы, а на четыре, потому что большинство ругательств в этом языке состоит из четырех слов. Shit, fuck и так далее.
Толкнувшись от асфальта, я поднялся — и как бегун с низкого старта вломился на водительское сидение Форда…
Крупная картечь хлестнула по лобовому стеклу как раз в том месте, где сидел я, оставив созвездие белых разводов и лишив меня нормальной видимости. Тот, кто сидел рядом со мной — опять выругался по-русски, ныряя вниз.
— Машина бронированная, сиди! — крикнул я по-русски.
Да что же делать то…
По нам выстрелили из дробовика дважды, дробь хлестнула по капоту, ударила по стеклу — без толку. Немцы знали, что такое бронирование, даже если прострелят шины — все равно уедем, там специальные вставки.
— Да твою мать! — выругался я, нажимая на газ.
Трехсотсильный восьмицилиндровый дизель потащил машину вперед вместе с Бовиллем на переднем бампере, в этот момент мой попутчик открыл дверь со своей стороны. В него выстрелили, кажется, уже из автомата — но бронестекло остановило и автоматные пули — а он выстрелил раз пять или шесть и захлопнул дверь.
В этот момент, мне удалось сволочь Бовилль до перекрестка и отодвинуть в сторону, перекрывая боковую дорогу. Впереди было свободно — и Форд рванулся вперед.
— Еще патроны к карабину есть? — крикнул я, осматриваясь по всем сторонам
— Да!
— Перезаряди!
Карабин лежал между нами, неизвестный откуда-то достал магазин, дослал его до щелчка. Черт бы побрал весь этот мятеж.
— Машина вся бронированная! Но люк большой! Если что — будь готов стрелять из люка, понял?
— Понял!
От дороги отрываться было нельзя, все это напоминало безумный городской слалом в какой-то компьютерной игре — но я все же кинул взгляд на моего попутчика. Совсем молодой по виду, а по навыкам — его тренировали те же люди, что и меня. Флот или армия, разведчик воздушного десанта, морской пехоты, горный стрелок, часть особого назначения, спецназ жандармерии, возможно даже боевой пловец. Говорит по-русски, и с виду тоже русский, славянин. Здесь почему-то это называется «кавказский тип», хотя чистокровного русского от уроженца гор Кавказа можно запросто отличить. Интересно знать, в какую передрягу он попал.
Фары — не автомобильные, а прожектора с крыши — осветили салон сзади. Все — таки прицепились, ублюдки…
— Как люк открывается?
Вместо ответа я нажал на кнопку — на Форде панорамный люк, очень большой. В самый раз для стрельбы.
Мне понравилось, как мой попутчик с ними разделался. Встал прямо на сидение, не обращая внимание на стрельбу нам вдогонку и сделал только два выстрела — но выстрелы точные, один — по водительскому сидению, другой — по пассажирскому. Внедорожник — мне показалось, это был старый Форд Бронко, любимый небогатыми искателями приключений и любителями внедорожных рейдов. Внедорожник, уже никем не управляемый, свернул влево и во что-то с грохотом врезался…