Соединив ствольную коробку с ложем, вставив в крепления ствол, человек поставил на быстросъемное крепление оптический прицел — специальный, для правоохранительных органов, с антибликовым покрытием линзы. Затем — достал из сумки толстую серую сосиску титанового глушителя и закрепил ее на стволе. Магазин у этой винтовки был отъемным, на четыре патрона — он осмотрел его и поставил на место, передернул затвор, досылая первый патрон в ствол. Потом он достал из сумки небольшую рацию с наушниками, настроил ее на полицейскую волну и положил рядом с собой. Наушники он надел на голову, перед этим сняв очки.

Полицейская волна шелестела многоголосьем переговоров, проскакивали начинающиеся с десятки коды, кто-то запрашивал поддержку — в общем, все как всегда. Стандартный радиообмен.

Приняв максимально удобную в его положении позу, человек опер винтовку на удачно подвернувшуюся поперечину и посмотрел через прицел вниз. Сначала на машины, мимо которых он прошел — там произошло кое-что. У одной из машин стояла девица, из местных, в шортиках и тишотке и договаривалась о чем-то с водителем.

Не составляло труда догадаться — о чем.

Человек, который сидел сейчас со снайперской винтовкой на наблюдательной башне заброшенного пожарного депо в районе Лейквуд был белым, его родители происходили не из Европы — а с юга Африки, перебрались в САСШ, когда британцы устроили резню в 1900 году, уехали, спасаясь от смерти, потому что прадеда снайпера, тоже кстати снайпера — британцы искали, чтобы повесить. По легенде — именно он пристрелил генерала Пэнна-Саймонса в деле у Данди. Хотя тогда стреляли из обычных пехотных Маузеров и сложно было сказать, чья именно пуля поразила британского генерала. Это была семья голландских реформистов, фермеров и стрелков, земных и суровых, именно такими были все мужчины этого рода — и таким же был человек, который сейчас рассматривал в оптический прицел винтовки договаривающуюся с парнями мексиканскую шлюшку. Он не одобрял то, что видел, он не ненавидел мексиканцев, он просто не одобрял их, считал не высшей расой, а низшей, которую можно отстреливать как зверье в буше. Несерьезные люди! Когда он пять дней сидел в подвале иглесии, умирая от жары, от обезвоживания и вдыхая миазмы собственного дерьма — он на многое насмотрелся. Они выплескивали помои в какие-то канавы вместо того, чтобы сделать нормальные отхожие места и канализацию. Они дрыхли днем — хотя его отец и его дед работали несмотря ни на какую жару. Они жили в грязных, общарпанных домах — и не делали даже попытки построить что-то лучше. Работали они с ленцой, постоянно отходили то попить воды, то покурить. Они даже воевать как следует не умели, вся их война ограничивалась парой дней, а еще лучше — парой минут. Вот почему — они заслужили все то, что с ними происходило и происходит.

Девица наконец-то договорилась с парнями о чем-то, полезла в машину — и снайпер перевел прицел дальше.

Дальше был блок-пост морской пехоты. Здоровенный сундук десантно-высадочного средства, быстровозводимое заграждение из колючей проволоки, морские пехотинцы, прячущиеся за броней. Все они начинали так: нескладные, голенастые, тыкающиеся в разные стороны как кутята — но с автоматическими винтовками. Эти — явно были из начинающих, они не знали о том, что надо вести постоянное наблюдение по всем направлениям, что враг может ударить в любую минуту и с любого направления. Пока было тихо — и снаружи, у заграждения был только один морской пехотинец, его больше привлекала девица у внедорожников, чем остановка вокруг, и вероятно, он и сам бы был не прочь. Возможно, ему что-то обломится. Не сейчас, ночью, если не будут стрелять…

Он и сам был когда-то таким. Не прошедшим ни Сан-Паоло, ни Мехико, ни Сан-Сальвадор. Через несколько лет и эти пацаны — станут волками. Те, кто останется в живых.

Человек взглянул на часы — обычные G-shock, все люди его профессии носят такие, дешевые и неубиваемые. Несколько минут еще было…

Через несколько минут — к заграждению подрулила машина, Шевроле-Каприс, такие обычно применяются для скрытого патрулирования. Лишняя антенна на заднем крыле — точно. Еще номер… номер ему назвали утром, Калифорния, чарли-один-пять-два-чарли-альфа.

Человек чуть пошевелил стволом винтовки, чтобы посмотреть на номер. Да, все верно. Калифорния, чарли-один-пять-два-чарли-альфа.

Опознание завершено.

Человек снова перевел перекрестье прицела выше и правее, на лобовое стекло. Лобовое автомобильное стекло — что бы не говорили гражданские идиоты — скверное, очень коварное препятствие для пуль. Во-первых, оно расположено под большим углом наклона, что увеличивает возможность рикошета — хотя в его случае это частично компенсировалось тем, что он собирался стрелять сверху вниз, под углом примерно двадцать градусов. Во-вторых — автомобильное стекло штука весьма прочная и автомобильные компании прибегают к серьезным ухищрениям, дабы повысить его прочность. Это даже не оконное стекло, через которое снайперу уже приходилось стрелять и не раз. В третьих — обычно стекла в автомобилях тонированные и это затрудняет как опознание цели, так и ее поражение — стреляешь как в аквариум. Возможно, было бы лучше взять автоматический карабин с оптическим прицелом ACOG и засадить все двадцать патронов в лобовое стекло машины, чтобы было наверняка. По уму так было бы лучше, но во-первых одна из этих пуль могла ранить одного из тех пацанов рядом. А во-вторых — тогда снайпер просто перестал бы уважать себя и свое дело. Он мастер, профессионал — а не ремесленник, компенсирующий качество-количество.

Так… На человеке, сидящем на водительском сидении есть бронежилет… его не может не быть. Лобовое стекло, да потом еще и бронежилет… скверное сочетание для пули. Придется стрелять в голову, чего лучше избегать…

Но иного выхода — нет.

Морской пехотинец достал из кармана рацию старого образца.

— Сэр! Это Донахью. Сэр, у меня здесь сотрудник полиции, он просит…

В этот момент, рядом что-то ударило, как будто молотком по стеклу, морпех инстинктивно отшатнулся, обернулся — и в этот момент в уже разбитое, пошедшее трещинами стекло угодила вторая пуля. Изнутри, на лобовое стекло что-то брызнуло и стало расплываться уродливой кляксой.

Морской пехотинец распластался прямо на асфальте, потому что в Кэмп Леджун его учили: в перестрелке первое, что ты должен сделать, так это залечь за укрытие или просто на землю. Только потом стрелять. Сначала спасай свою задницу и только потом попробуй прострелить чью-нибудь чужую.

Прикрывавший его от бронетранспортера стрелок высунулся и дал длинную очередь по машинам с мексиканцами — потому что стрелять могли только они и никто другой.

— Какого черта…

— Контакт! Контакт с фронта!