— Тогда закроем, — утвердил сухопарый и длиннющей рукой аккуратно приткнул дверь.

— Не здороваюсь, не прощаюсь, — улыбался он.

— Как всегда, — отозвался Профессор. Он по-прежнему казался мне озадаченным.

— И правильно! — утвердил Игорь Джонович «электрическим разрядом» голоса, —

Надуманная этикетность и необходимость расшаркиваться, когда уже пора

действовать — не нужны! Более того превращение всего этого в узаконенную мораль

лишает человечество возможности рассмотреть настоящую скорость мира. Пока звучат

все: здравствуйте – до свидания, как дела? и прочий бред, свободный от таких

условностей убийца успеет добавить яда в бокал, программист проставит точку в

очередной задаче, а милиционер сыграет на опережение. Мир погряз в условностях,

превратившихся в закон. Согласны Михаил? — повернулся он ко мне.

Я озадаченный таким напором, тем не менее, закивал, и мое время неожиданно стало

тормозить.

«Пытаюсь переварить сказанное? — озадачился я, — Вроде и так все ясно», — однако

та скорость, с которой пошла беседа и разносортность дальнейшей информации от

Игоря Джоновича оказалось таким плотным, что Юрий Леонидович и даже Проофессор

буксовали, с трудом за нами поспевая.

Если сейчас повторить дословно аспекты что мы затронули в беседе с главой «Альтернативы»

не хватит, наверное, и нескольких глав.

Даже мой привычный мир рушился, а скорее переустраивался.

Я неожиданно понял цель визита Игоря Джоновича: он не просто знакомился или

напутствовал — он менял мой алгоритм на более совершенную операционную систему.

«Кожура» придуманных человечеством правил и законов слетала. Я и до того втихаря

от окружающих отбрасывал, то что казалось им фундаментальным, но к тому что

сейчас происходило в кабинете Профессора оказался все-таки готов.

— Чувствуете разницу между собою и нами? — поворачивался к ним с Леонидычем

глава «Альтернативы», — Михаил от предрассудков почти свободен, — тыкал он в

меня пальцем, — Природные данные позволяют ему делать необходимое для близких,

но не тратить время на пустые переживания. Уверен, поддай я сейчас газку в

разговоре, он не полетит с катушек, как вы и не будет понимать меня через слово!

Уже сейчас мы для среднестатистического человека слишком быстры, а ведь пределов

для нас нет. Вас же держат ненужные дела обязательства. Переживания о семьях.

Кстати ваш брат Валентиныч был таким же, как и мы, — обратился он к Профессору.

— Да уж! — неожиданно засмеялся тот, — Нагадит всегда и в сторонку…

— Иначе не победить, — грустно улыбнулся Джонович, — Хотя стиль жизни каждого из

нас это его личный крест, отчего и страдаем.

Профессор удивленно вытаращился на него.

— Что смотрите Валентинович? — грустил Джонович, — Я же тоже пока не совершенен.

Поучать легко – действовать сложно, а идея без дел — нежизнеспособна. — Мы

озадаченно молчали, — Я про маму, — уже в нормальном темпе заговорил он, —

Спасибо Юрию Леонидовичу не побоялся на своем настоять. «Система» все грамотно

просчитала и если бы не вы не говорить бы нам сейчас. Вот вам и слепая сыновья

любовь. Будем избавляться от последних привязанностей? — задал он нам

неожиданный вопрос.

«Монстр», — оценил я уже в нормальном течении времени, догадываясь, о чем речь,

Показалось, даже Леонидыч вздрогнул.

Приговор Джоновича был суров: мама участвует разменной картой в операции против

«Системы».

— Дальше как будет, — закончил шеф «Альтернативы», — Смерть-смерть. Пытки-пытки,

но чистый полет остается лишь когда все ненужное отброшено.

С Колькой говорил вечером и в той же компании. На другой стороне трубки что-то

гулко ухало и грохотало.

— Я в порту, — кричал товарищ, — Товар принимаем. Времени на разговор минута.

— Дыньс-с-с… — буцкал далекий порт.

Сколько информации можно выдать за краткие шестьдесят секунд? Я успел все:

сообщил, что хочу приехать в гости, и получил указание взять билет до Пекина.