— Усыпеваем, — прозвучал сзади спокойный голос, — Груза в больнице.

Успокоился, да и Колька не звонит — значит все в порядке. Да поезда час, так что

информация «Малыша» оказалась лишней.

Пункт назначения действительно напоминал стационар. Мы проехали пандус с

помаргивающими лампами и остановились возле стеклянных дверей напоминающих

приемное отделение.

Ждали несколько минут.

Сиреневый чемодан выкатили на тележке два санитара. В него можно было уложить

даже меня. Увидел такую махину и настроение испортилось — всегда ненавидел

таскаться с багажом...

«Усадили» гиганта на заднее сиденье, и для провожатого места почти не осталось.

Съехали с пандуса и снова унеслись в ночной город.

— Мы тебя погрузили в поезд, — заговорил спутник, — Никто не должен забрать

чемодана. В Гонконыге тебя встыретят. На, это твоя, — с этими словами он

протянул мне пистолет.

Машинально взял и, опустив руки ниже окон, выщелкнул обойму. Патроны стояли в

два ряда.

«Не меньше пятнадцати-двадцати штук», — определил для себя и, взвесив холодную

деталь в руке, вставил ее на место.

В стволе оказалось пусто, и я резким щелчком вогнал латунный цилиндрик в

патронник.

Поставил на предохранитель.

— Есыли в Гонконыге будета полисия, сразу не стрелять. Сыначала покажися это, —

с этими словами он передал мне ламинированную бумажку с иероглифом «свободный

проход», — Уберися подалише. Отдаши в Гонконыге тому, кто выстретит.

Все становилось на свои места. Подозрений у провожатого я не вызвал, хотя тот и

был настороже. Похоже, начиналась вторая стадия операции. Ощущение зависимости

от чужой воли немного давило, но зато появилась уверенность в успехе.

В поезд грузили, даже не дав прикоснуться к чемодану.

Провожатый с водителем разместили его в багажном отделении, находящемся в прямой

видимости от меня.

— Восьмися сясов, — ободряюще улыбнулся спутник, — Постараисся не спати. В

чемодани твоя жизиня.

Кивнул, но ничего говорить не стал, лишь улыбнулся и деловито похлопал себя по

карманам, как бы проверяя полученные пистолет и ламинированный пропуск триады.

Реакция произвела благоприятное впечатление на сопровождающего. На прощание он

взял меня за плечи и немного встряхнул.

— Иди садися, вот тибе табылетки, чтобы не сыпати. Иди, — с этими словами он

передал мне стандарт с иероглифами и, повернувшись, зашагал по перрону.

В вагон сразу не пошел. В голове крутилось несколько мыслей, и я достал из

кармана «Малыша». Необходимо было с ним переговорить, и я выудил из чемодана

трофейный чехол. Вытряхнул обратно потухший «вражеский» телефон и пошел на

перрон.

— Слышал? — спросил я «Малыша», прикладывая его для конспирации к уху.

«Да, — мерцал экран, — Сильно задумался. Сканировал новый чемодан. Там деньги и

взрывчатка. Немного. Еще за тобой следят в вагоне. Ему звонил твой человек из

самолета».

— Место или лицо засек?

«Нет».

После информации о скрытом провожатом долго разговаривать не стал.

Прибросив так и эдак, поставил «Малышу» задачу: если вдруг засну, отслеживать

вход в шкаф для багажа и при малейшей активности поднимать сигналом будильника.

«Деньги и взрывчатка, — раздумывал я, — Присматривают. Не факт, что соглядатай

один. Взрывчатки немного, скорее всего от нежелательного просмотра. «Бабах», и

нет интересующихся, а деньги в клочья. А почему деньги в клочья?» — задал себе

вопрос я. Ответ пришел почти сразу — наверняка в чемодане фальшивки,

принадлежащие триаде. Настоящие деньги малознакомому пассажиру никто не доверит,

а вот для «стремного» транзита я самая та фигура…

Усевшись в кресле, пристроил «Малыша» в пластиковом стаканчике повернув камерой

на багажный шкаф. Стало появляться чувство неприкасаемости. Микромир на

ближайшие восемь часов был создан.

«Ну как?» — простучал по корпусу телефона оговоренный знак.