Спросил о погоде, маршруте, настроении. Колька напоследок обещал набрать меня

сам, и в трубке зависло молчание.

Время закончилась.

— Минута разговора, — бормотал Профессор, задумчиво теребя губу.

— Думаешь, у триады та же схема? — уловил мысль Леонидыч.

— Посмотрим, — раскачивался на стуле тот, — Еще пара бесед, и можно выстраивать

концепцию.

Выяснилось: у разведки «Алтернативы» подтвердилась информация про одну из триад,

которая умудряется не подчиняться «Системе». Вполне вероятно, используется тот

же минутный принцип разговора, похожий на помехи.

Это означало одно — Колина команда может стать союзником.

Теперь предстояло прояснить правильность догадок и склонить его руководство к

поддержке атаки отвлекающим маневром.

— Мы, скорее всего, будем дома у Чжао, — говорил Леонидович, — Он от меня

подлостей не ждет. Еще предполагаю, что подчиненность «Системе» его тяготит.

Может, он просто не знает, что делать. Для специальных разговоров на технические

темы с нами будет Сергей. Возможно, старина Чжао просто отведет нас к мозгу

матери и позволит вставить туда флэшку. Для прочих ситуаций готовим отвлекающий

маневр: Рубан с подружкой и ты с Николаем. Последние заготовки пока не смешиваем

и движемся параллельно тремя группами.

Прояснять вопросы, родившиеся в четком армейском повествовании шефа, я не стал и

решил для начала все обдумать, но не успел. Перезвонил Колька:

— У нас минута, — напомнил он, — Мне нужно, чтобы ты был в Пекине через два дня.

Есть подходящий рейс из Новосибирска.

Мы переглянулись. Название города я не упоминал, и осведомленность означала —

разведка триады на высоте.

— Тебе придется для меня кое-что сделать, — продолжал Колька, — Иначе лучше не

ездить. Квалификацию не потерял?

Ответил ему, что готов.

— Наши контакты полностью отслеживаются и твой приезд должен быть обоснован, —

продолжил он, — Тебе кое-что передадут по дороге, а перед этим покажут китайский

партак , — закончил Колька.

— Началось, — сказал Профессор после прекращения разговора и секундной паузы, —

Схема пошла, и останавливаться теперь нельзя.

— Снова минута разговора, — напомнил я.

— Конечно, — отозвался Профессор, — Они используют те же бреши в системе, что и

мы, поэтому и решения одни.

— Скорее всего, татуировка будет примерно такой, — сказал Юрий Леонидович,

завернув рукав, — Запомни. Они не могут сейчас нас слышать? — повернулся он к

Профессору.

— Не думаю. Город просчитали по звонку, да мы сильно и не таились. Скорее всего,

Пекин и просьба Николая это проверка на вшивость. Ты не отказался. Так что жди

следующего этапа по прилету.

Мы молчали. Я раздумывал про татуировку «проход разрешен», которую видел у

Карины, а Профессор снова полез в рассуждения о необходимости действовать именно

сейчас.

— Вообще, — говорил он, — Я оцениваю операцию как тридцать на семьдесят, но у

нас есть варианты развития событий, так что в успех — верю! Нельзя ждать! Я

считаю, высокопоставленные адепты «Системы» технично саботируют ее указания,

иначе здесь была бы сейчас вторая Чечня. Наша сторона на сегодня — динамична и

непредсказуема, так что нужно лишь немного удачи, — закончил он,

многозначительно глядя на меня.

Провожали в дорогу всей командой, и за вечерним чаем отсутствовал только

Профессор. Я сильно от этого не переживал. Было в нем, как и в покойном брате,

что-то от гестаповцев или эсэсовцев. Рядом с такими неизменно ощущаешь себя

недочеловеком. Сейчас же все происходило по-семейному.

Корявенький тортик заботливо состряпанный Кариной привел меня в умиление и на

замечание Рубана о сроке его давности я пнул товарища в коленку под столом,

чтобы тот остепенился. Однако Саню несло. Поморщившись после моей атаки, он

продолжал цеплять окружающих весь вечер.

Леонидыч притащил литр пятилетнего рома «Гавана клаб» с черно-золотой этикеткой,

так что посидели славно.

Сначала обсудили мой новый гардероб. Просто в оставшиеся до отлета два дня мною