— Подъем, Иуда, — рявкнул я и пнул по ободранной спинке.

Ошибки не было — Юрка.

Из-под дерюги показалась всклокоченная голова и замерла в резком луче диодного

фонарика.

Посветил себе в лицо.

— Узнал?

— Конечно, — грустно гудел Юрка, — Ты прости. Мне ничего не оставалось.

Прессанули меня тогда.

— А зря, — подогрел его я, — Видишь, опять сбежал.

— Убивать будешь? — настороженно спросил бомж.

— Отработаешь, — успокоил я, — Перчатки есть?

— Что будем делать? — деловито засуетился тот, — Закапывать кого? —

Уловив, что ему ничего не грозит, бомж, видимо, успокоился и по-хозяйски

потянулся к лампочке на карболитовом патроне.

— Во, — присвистнул я разглядывая пространство подвала, — А доски-то где?

Действительно пыльные кучи ощетинившиеся гвоздями исчезли.

— Увезли, — ответил Юрка, — Сразу как тебя задержали, так на следующий день и

увезли. После костра твоего. От греха.

Пошел к «захоронению» кейса.

Картинка без деревянных обломков оказалась непривычной, но из моего схрона

торчала не тронутая стекловата. Расчет оказался верным: никому не захочется

брать эту гадость в руки, чтобы потом чесаться.

— Все на месте, — сообщил я Леонидычу немного покопавшись.

Счет пошел даже не на секунды, и сейчас мне предстояло выудить флэшку. Хорошо

моя авантюрная половинка уже составила план, и я с удивлением наблюдал за ним в

раздвоившемся сознании.

Сделал вид, что хвастаюсь содержимым подошел к Юрке, — Гляди, висельник, что ты

прозевал. Квалификацию теряешь…

С этими словами, расстегнул кейс, отвернувшись от Леонидыча.

«Хозяин» подвала замер как увидел тугие пачки долларов.

Стало замедляться время и пришло понимание, что все получится.

Изобразил, что оступился.

Почувствовал спиной крайнее неудовольствие шефа и незаметно сгреб пятерней

флэшку.

— Ты чего это цирк утроил? — дотянулся недовольный Леонидович до крышки кейса, —

Закрывай, давай, а ты помни, — обратился он к Юрке, — Вякнешь кому — сам тебе

сердце вырву!

Щелкнули замки.

Я взял кейс подмышку и пошел мимо застывшего бомжа на выход.

Дежавю исчезло. Наверное, без дыма и противогаза обратная дорога по лестнице из

подвала не воспринималась как что-то пережитое.

Только усевшись в машину Леонидыч озадаченно спросил: — На хрена тебе это

представление?

— Месть за предательство…

— В кейсе кроме бабок есть что?

Чуть не брякнул: «Уже нет», и молча открыл крышку, клацнув замками.

Добавил на всякий случай:

— Если Рубан ничего не сунул...

— Послушай, — заговорил Леонидович, — Мы же знаем, что эти деньги наши. Вы

получили их в Бурятии после тамошней заварухи. Сейчас приедем на базу, и тебе

придется их сдавать.

— Не все, — парировал я, — У нас тут с Саней и своя касса.

— Сколько?

Сильно хотелось рассказать про сто тысяч долларов, но я сдержался и выдохнул в

воздух: — Сорокет.

— Чего? — не понял Леонидыч.

— Сорок тысяч, — медленно проговорил я и добавил, — Мы про кейс могли вообще не

колоться, а просто слить с первой оказией друзьям. — Шеф молчал, — Решайте, —

нагло продолжил я, — Завозим деньги?

— Далеко? — после небольшого раздумья сдался тот.

— Сейчас позвоню.

Оставшаяся часть операции не заняла и часа.

Набрал телефон Рубановского брата.

Купил модный кейс, похожий как две капли воды на предшественника. Переложил

четыре тугие пачки стодолларовых купюр. Запер на ключ.

Через двадцать минут вручил «двойника» пареньку, подъехавшему на БМВ 7-й модели.

Диалог получился коротким:

— Саня звонил?

— Да, он сказал сделать все, как вы решите.

— Положи чемодан в офисе до его приезда или звонка.

— Хорошо.

Гонец уехал, а я разрядил повисшую в воздухе тишину вопросом: — Почему Юрий

Леонидович вы деньги позволили забрать.

Ответ звучал просто: — Ну, запрети я, лучше было бы?

Я не знал, что сказать, и сознался: