–  С точки зрения закона, подавление воли - не грех. Вот если бы она его убила.

–  Ну, дождитесь, пока убьет, - развела руками я.

–  Мне человека жалко, - входил в азарт доктор.

–  Тогда просто не мучайте меня, если знаете, что будете делать.

–  Я особенно бесчеловечен сегодня!
– не унимался наставник, - Продолжай предполагать!

–  Можно мотивировано его вписать, и наблюдать за ним здесь. Промыть его хорошенько, а потом разговаривать с более-менее адекватным человеком, - сказала я.

–  Про "промыть" это ты хорошо сказала, - захихикал ван Чех, - Но ты натолкнула меня на одну интересную мысль. Я сам хотел его оставить и, как ты метко выражаешься, "промыть", но мне не дает покоя, каким образом ему давали препарат. Надо все равно проводить полное обследование, гастроскопия обязательна.

–  Все-таки думаете с едой?

–  Я пока не думаю, у меня перерыв, - фыркнул доктор, - не задавай глупых вопросов. Сколько ты знаешь способов введения в организм любого вещества?

–  Ну, подкожно, внутривенно, внутримышечно, преорально, простите преанально, - перечисляла я.

–  Не извиняйся, ты же не сказала: "Через задницу", - пожал плечами доктор, - вот последние три меня больше всего интересуют. Подкожно бесполезно, внутривенно не вводили, вены чистые. Значит, там, куда я заглянуть даже при всем желании не смогу, - рассуждал доктор.
– А что ты думаешь делать с Кристофом?

Я замялась.

–  А дайте коньяку, - сказала я, - вы после него так хорошо рассуждаете.

Доктор хихикнул и спрятал коньяк.

–  Не сравнивай божий дар с доктором, - фыркнул он, - Ты и без этого зелья прекрасно рассуждаешь.

–  Почему вот вам можно, а мне нельзя?
– возмутилась я.

–  Потому что я старый и мне себя не жалко. А ты молодая и хорошенькая, отощала, правда, аки жердь, но я скажу Виктору, чтобы заставлял тебя есть, - доктор сложил руки домиком и состроил мне внимательные глазки.

–  Почему тогда я за вас рассуждала, а вы за меня не хотите?

–  Какая ты противная, Брижит, это кошмар какой-то!
– поморщился доктор, - Ладно. Что я бы сделал. Я бы навел справки о матери и бабушке. Бабуля-то не простая. От матери нужны документы, выписки из истории болезни, когда и как дебютировала, как протекает. За мальчиком пока только наблюдение и вхождение в контакт.

–  Он хорошо контактирует со мной.

–  Это тебе так кажется, - кивнул доктор, - Они все по-началу хорошо контактируют, а когда понимают, что мы хотим вернуть их в реальный мир… Некоторые начинают бросаться, как бешеные псы.

Я внимательно смотрела на доктора.

–  Доктор… А вы сейчас о каком возрасте говорили?
– вкрадчиво спросила я.

–  Не строй мне глазки, дитя мое, это бесполезно. Сама худшая из пыток все равно на меня не подействует. Не скажу.

–  Вы работали с детьми?

–  Нет, - тут же открестился ван Чех, делая вид, что ничего не происходит.

Я хитро прищурилась и довольно улыбнулась. Доктор усиленно рылся в бумагах. Примерный план действий у меня уже был.

–  Чего ты улыбаешься?
– фыркал доктор, - Сидит, понимаешь, и улыбается!

Я засмеялась.

–  Еще и хохочет, - доктор ласково посмотрел на меня, - Иди работай, дитя мое.

–  Все-то вы норовите меня выгнать.

–  Да я бы рад с тобой и дальше лясы точить, только кто без нас будет лечить скорбных? Как думаешь?

–  Да, ладно, ухожу, - нехотя встала я.

–  Знаешь, если бы мы с тобой жили вместе, то умерли бы через трое суток.

–  Почему?
– я удивилась такому предположению.

–  Потому что стали бы говорить и умерли от обезвоживания и голода, - буркнул доктор и углубился в бумаги.

Я вернулась к своим бумагам, но до конца дня так ничего особенного и не сделала. Доктор вызвал меня еще раз.

На этот раз в кабинете сидел Давид. Он выглядел лучше, чем утром и похож был на человека.

–  Как вас зовут?
– доктор сел напротив Давида лицом к лицу.

Таким хищным я доктора не видела никогда, он смотрел строго в глаза больному.

–  Давид.

–  Полное имя.

–  Не помню.

Давид говорил монотонно, отвечал односложно и совершенно не отдавал себе отчета, зачем и о чем его спрашивают.

–  У вас есть знакомая по имени Ая?

Давид дернулся и вдруг оживился. Он стал очень симпатичным мужчиной. Такие, как правило, весельчаки и душа компании, а не унылые алкоголики. Как любит поговаривать доктор: "С веселыми алкоголиками все веселее!".