–  А вы убили Кукбару, - вдруг сказал в затянувшемся молчании мальчик, глядя на ван Чеха. Доктор обратил на него недоуменный взгляд, с которым обычно говорят: "Извините, вы обознались!"

–  А ты ее знал?
– спросил доктор, делая бабушке жест, чтобы та не одергивала мальчика.

–  Знал, я выступал в ее театре, - спокойно ответил мальчик.

–  Кристоф, - выдохнула я.

На меня уставились изумленные глаза женщины, любопытствующие голубые буравчики ван Чеха и, вдруг ставшие умными и понимающими, глаза Кристофа.

–  Вы… - женщина ничего не понимала.

–  Кристоф Робэр фон Ойсех, - с достоинством отрапортовал мальчик, - Спасибо, тебе, что спасла мне жизнь тогда.

Я чувствовала, как медленно подо мной начинает пропадать стул. Мне становилось дурно, голова шла кругом. Тот маленький паучок, исчезнувший у меня из кармана, и был этот странный мальчик!

–  Мне надо с вами поговорить, - тихо сказала я женщине, - без Кристофа.

Женщина была в таком же состоянии, как и я, и только кивнула.

–  Кристоф, ты не мог бы выйти в коридорчик, - промямлила я.

Мальчик послушно слез со стула.

–  А что я там буду делать?
– спросил он.

–  Просто посиди там немного. Или, доктор, вы не могли бы проводить Кристофа в кабинет изотерапии?

Ван Чех изогнул бровь, и легко улыбнулся. Я отметила, что со времени женитьбы доктор разнообразил свою мимику и не забывал удивлять меня мимическими экзерсисами время от времени. Я нажала кнопку на столе и велела санитару отвести мальчика в кабинет.

–  Нарисуй, пожалуйста, сначала себя, а на другом листочке потом свою семью, хорошо?
– напоследок сказала я, Кристофу.

Я не знала с чего начать, доктор категорически отказывался даже дышать в мою сторону.

–  Скажите, вы, бабушка Кристофа или мать?
– начала я

–  Я - опекун, я - его бабушка. Мама Кристофа не здорова и лежит в стационаре, подобному вашему.

–  Как Кристоф развивался? Расскажите, как проходило его детство, когда вы заподозрили неладное, что способствовало, по вашему мнению… ммм… нездоровью вашего внука.

–  А с чего вы решили, что он не здоров?
– взъелась бабушка.

–  Простите, как вас зовут?

–  Катрин Октавия дер Буф. То, что он рассказывает всем свои фантазии про то, как был когда-то паучком и что был в плену у злой волшебницы, убивающей пауков, еще не значит, что он болен! У Кристофа живое воображение…

–  Зачем вы пришли?
– начала злиться я.

Женщина открыла было рот, но тут же его закрыла. Доктор притаился и внимательно наблюдал за нами.

–  Мать воспитывала Кристофа одна, со мной она не общалась. Мне никогда не нравился ее мужчина. Мы были обижены друг на друга и Кристофа она мне не показывала. Я точно не могу сказать, но во время беременности, а может быть сразу после родов, она повредилась рассудком. Мальчика она не кормила, вообще не проявляла к нему интерес (так говорили соседи). А бывало, начинала обнимать и целовать, а потом сразу же избивала до полусмерти. В один из таких порывов она выгнала его из дома. Мальчик и так не доедал и не развивался, а тут чуть не умер с голода, на холодной улице. Я бы так и не узнала обо всем этом, если бы мне не позвонили из службы опекунства.

Кристоф набросился на какого-то толстяка, укусил его в шею, а того от испуга хватил удар. Тогда Кристофа хотели отправить в дет дом, для умственно отсталых, но я оформила опекунство. Долго разбирались с Тарой, пока выяснили, что она глубоко не в себе.

Я обошла многих врачей, но все разводят руками. Мне посоветовали доктора ван Чеха и я пришла сюда, но он оказывается не занимается детьми…

Я сидела в глубокой задумчивости, перебирала ручки у доктора на столе.

–  Все понятно, - в результате сказала я.

–  А скажите, доктор дер Сольц, это… откуда вы знали, как его зовут?

–  Это не важно, - отрезала я.

–  Но…

–  Не-важ-но. Позвольте, мне поговорить с доктором ван Чехом.

Бабушка покорно встала и вышла. Дверь за ней закрылась. Доктор крайне занятый складыванием листочка, исподлобья, ухмыляясь, посматривал на меня.

–  Это подло с вашей стороны!
– буркнула я, - Мне очень хочется на вас обидеться.

–  Тогда водички привези заодно, - отрезал ван Чех.

–  Но я не готова…

–  Если ты выбрала эту тему, значит, должна была быть готова, - фыркнул доктор.

–  В принципе, вы правы, конечно.

–  Естественно, я прав. Это очень интересный мальчик. Я бы и сам с любопытством подключился к его лечению. Но надо бы как-то мотивировать для начальства. А, это моя забота. Кристоф теперь наш, и отказаться от него я тебе не дам. Это полезный опыт даже для такого доктора, как я, а уж тебе и подавно. Ты молодец, что не стала бабуле рассказывать, как вы с ним познакомились, но впредь запомни: у психиатра, пока он на рабочем месте нет ни жены, ни матери, ни родины, а уж таких случайных знакомых и подавно. Так что ты зря дала понять, что вы знакомы. То, что сказал Кристоф можно было бы списать на его бред. А твою фразу… боюсь теперь она, либо начнет тебя боготворить, либо никогда не будет доверять. Второе вероятнее.