— А что такое?

Августус чуть привстал.

— Долохов, она синеет!

— Вижу, – пробормотал Антонин. – А мы не дальтоники?

— Я точно нет! Желтый от синего всегда отличал.

— Может солнечные блики… Окно нужно зашторить.

— К черту шторы!

С этим криком Августус метнулся к двери, Антонин вскочил следом. Едва оба выскочили в коридор, сфера сочно хрустнула, Том и Элджи отпрянули: раздался оглушительный хлопок, и в одно мгновение густые клубы едкого серого дыма заполнили купе.

Том согнулся в приступе жестокого кашля, рухнул на пол: по низу воздух всегда чище. Перед глазами рябили черные и белые мушки, глаза заслезились, словно в них сыпанули песка. Наугад выбросил руку, пальцы сомкнулись на ткани, там испуганно охнуло, но не сопротивлялось, Том потянул на себя. Из купе выбрался на четвереньках, за грудки следом тащил едва не задохнувшегося Элджи.

Только выползли из дыма, грубые руки подхватили, оттащили подальше от места бедствия.

— Живые? – спросил Антонин первым делом.

Том кивнул, с кашлем вытолкнул из легких гадостный дым, носом вдохнул чистого воздуха, Элджи тут же, как кот из печной трубы, отдувался и фыркал. Из других купе выглядывали обеспокоенные ученики, дым медленно, но настырно, расползался теперь под потолком вагона. Августус уже кричал во всю глотку:

— Позовите старост! Они в первом вагоне!

Кто-то из сообразительных ринулся исполнять. Антонин заботливо отряхивал на Томе и Элджи мантии, оба выглядели так, словно только что путешествовали с помощью летучего пороха.

— Что произошло? – спросил Том.

— А вот это-то и непонятно, – заметил все еще испуганный Августус, глаза обеспокоено буравили сжавшегося Элджи.

Антонин присел, легонько тряхнул Элджи за плечи, потребовал сурово:

— Ты как ее собирал, убогий?

Элджи чихнул ему прямо в лицо, утер нос, виновато потупился.

— Как велели, так и собирал.

Антонин отпустил его, вытер лицо рукавом, негромко ругнулся. Том поднял на Августуса требовательный взгляд, тот сокрушенно покивал.

— Головоломку можно было собрать только одним единственным способом, больше никак. При этом молочная сфера окрашивается в ядовито–желтый.

— Но сфера посинела, – напомнил Том.

— Вот это и непонятно, – повторил Августус. – Существует только два варианта: либо головоломка не собрана, либо собрана и она желтого цвета. Я вообще не понимаю, что случилось.

Антонин пинком захлопнул дверь их купе, поток дыма в коридор на время прекратился, затем угрюмый повернулся к друзьям.

— Что случилось, что случилось? Наш убогий нашел третий вариант, вот что случилось. Гордись, изобретатель! Наша одежда теперь этой гарью провоняется, и я вернусь домой как настоящий погорелец. Как потом я докажу деду, что Хогвартс цел и невредим? Мне же никто никогда не верит!

Том в легком недоумении продолжал сидеть на полу, время от времени откашливался в кулак, в горле еще свербело. Рядом притулился Элджи, утирая с щек пятна сажи, с раскаянием вздохнул:

— Ох, и от Сенектуса попадет.

Через несколько минут из начала вагона донеслись спешные шаги.

***

Поезд как бы нехотя замедлял ход, по инерции еще полз по рельсам, а Антонин уже спрыгнул на перрон, отошел в сторону. Угрюмый взгляд из-под нахмуренных бровей скользил то по фигурам встречающих, то по окнам вагонов, за стеклами которых возникали улыбающиеся лица. Наконец, поезд замер на месте, будто горошины из прохудившегося мешка, из вагонов посыпались дети, голоса на перроне зазвучали оживленнее и громче.

Антонин заметил в толпе Тома, тот едва поспевал за быстрым шагом рассерженного Сенектуса, на ходу пытался с ним объясниться. Староста Слизерина упрямо мотал головой, в такт словам размашисто жестикулировал одной рукой, другой же цепко, как щенка на поводке, тащил за собой Элджи. Вид у Элджи был крайне виноватый, со всей старательностью внимал словам брата, на каждое его резкое слово согласно кивал, привычно терпел порицания.

При виде этой нелепой картины Антонин презрительно фыркнул, словно сыч, втянул голову в плечи. Процессия приблизилась к нему, теперь отчетливо расслышал слова Сенектуса.

— …мало верится. Бьюсь об заклад, наверняка помог, – бушевал он. – Ты же видел, во что превратилось купе, такое только он мог сотворить, Элджи при всем желании до подобного бы не додумался.

— Ты напрасно всю вину сваливаешь на нас, – возразил Том примиряюще. – Элджи сам ходячее бедствие, и Антонин здесь ни при чем.

Сенектус резко, так что Элджи с разбега ткнулся ему в спину, остановился возле Антонина, окинул злым взглядом, затем подозрительно покосился на Тома.

— Вот уж не ожидал от тебя, Том, что станешь защищать Долохова.