Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной
вернуться

Туманян Ованес Тадевосович
Шрифт:

1958

ПО ПУТИ В СВАНЕТИЮ [56]

Теперь и сам я думаю: ужели по той дороге, странник и чудак, я проходил? Горвашское ущелье [57] , о, подтверди, что это было так. Я проходил. И детскую прилежность твоей походки я увидел. Ты за мужем шла покорная, — но нежность, сиянье нежности взошло из темноты. Наши глаза увиделись. Ревниво взглянул твой муж. Но как это давно случилось. И спасла меня равнина, где было мне состариться дано. Однако повезло тому, другому, — не ведая опасности в пути, по той дороге он дошел до дому, никто не помешал ему дойти. Не гикнули с откоса печенеги, не ухватились за косы твои, не растрепали их. Не почернели глаза твои от страха и любви. И, так и не изведавшая муки, ты канула, как бедная звезда. На белом муле, о, на белом муле в Ушгули [58] ты спустилась навсегда. Но всё равно — на этом перевале ликует и живет твоя краса. О, как лукавили, как горевали глаза твои, прекрасные глаза.

56

Сванети (Сванетия) — историческая область в Грузии, на юго-западных склонах Главного Кавказского хребта.

57

Горваши — перевал и ущелье в Сванетии.

58

Ушгул (Ушгули) — гора и селение в Верхней Сванетии.

1958

ЗАДУМАННОЕ ПОВЕДАЙ ОБЛАКАМ

А после — шаль висела у огня, и волосы, не знавшие законов причёски, отряхнулись от заколок и медленно обволокли меня. Я в них входил, как бы входил в туман в горах сванетских, чтобы там погибнуть, и все-таки я их не мог покинуть, и я плутал в них и впадал в обман. Так погибал я в облаке твоем. Ты догадалась — и встряхнула ситом, пахнуло запахом земным и сытым, и хлеб ячменный мы пекли вдвоем. Очаг дышал всё жарче, всё сильней. О, как похожи были ты и пламя, как вы горели трепетно и плавно, и я гостил меж этих двух огней. Ты находилась рядом и вокруг, но в лепете невнятного наречья, изогнутою, около Двуречья [59] тебя увидеть захотел я вдруг. Чуть не сказал тебе я: «О лоза, о нежная, расцветшая так рано…» В Сванетии не знают винограда, я не сказал. И я закрыл глаза. Расстались мы. И вот, скорей старик, чем мальчик, не справляюсь я с собою, и наклоняюсь головой седою, и надо мной опять туман стоит. Верни меня к твоим словам, к рукам. Задуманное облакам поведай, я догадаюсь — по дождю, по ветру Прошу тебя, поведай облакам!

59

Двуречье (Месопотамия) — область в среднем и нижнем течении рек Тигр и Евфрат в Западной Азии. Один из древнейших очагов цивилизации.

1958

ДЕВЯТЬ ДУБОВ [60]

Мне снился сон — и что мне было делать? Мне снился сон — я наблюдал его. Как точен был расчет — их было девять: дубов и дэвов. Только и всего. Да, девять дэвов, девять капель яда на черных листьях, сникших тяжело. Мой сон исчез, как всякий сон. Но я-то, я не забыл то древнее число. Вот девять гор, сужающихся кверху, как бы сосуды на моем пути. И девять пчел слетаются на квеври и квеври [61] тех — не больше девяти. Я шел, надежду тайную лелея узнать дубы среди других лесов. Мне чудится — они поют «Лилео» [62] . О, это пенье в девять голосов! Я шел и шел за девятью морями. Число их подтверждали неспроста девять ворот, и девять плит Марабды [63] , и девяти колодцев чистота. Вдруг я увидел: посреди тумана стоят деревья. Их черты добры. И выбегает босиком Тамара и девять раз целует те дубы. Я исходил все девять гор. Колени я укрепил ходьбою. По утрам я просыпался радостный. Олени, когда я звал, сбегали по горам. В глаза чудес, исполненные света, всю жизнь смотрел я, не устав смотреть. О, девять раз изведавшему это не боязно однажды умереть. Мои дубы помогут мне. Упрямо я к их корням приникну. Довезти меня возьмется буйволов упряжка. И снова я сочту до девяти.

60

Число «девять» считается в Грузии магическим. «Девять дубов» — символ непоколебимости, силы, долговечности народа.

61

Квеври — врытый в землю большой глиняный сосуд, использовавшийся для изготовления и хранения вина.

62

«Лилео» («Лиле») — сванский языческий гимн солнцу, хоровая песня.

63

Девять плит Марабды — девять могил братьев Херхеулидзе, героически погибших в битве при Марабде (1624).

1959

ОТ ЭТОГО ПОРОГА…

От этого порога до того работы переделал я немало. Чинары [64] я сажал — в честь твоего лица, что мне увидеть предстояло. Пока я отыскал твои следы и шел за ними, призванный тобою, состарился я. Волосы седы. Ступни мои изнурены ходьбою. И всё ж от этой улицы до той я собирал оброненные листья, и наблюдали пристально за мной прохожих озадаченные лица. То солнце жгло, то дождик лил — всего не перескажешь. Так длинна дорога от этого порога до того и от того до этого порога. И все-таки в том стареньком дому всё нашими населено следами, и где-то там, на чердаке, в дыму, лежит платок с забытыми слезами. От этого и до того огня ты шила мне мешок для провианта. Ты звездную одела на меня рубаху. Ты мешок мой проверяла. От этого порога до того я шел один среди жары и стужи, к бокам коней прикладывал тавро, и воду пил, толок я воду в ступе. Я плыл по рекам и не знал — куда, и там, пока плыла моя пирога, я слышал, как глаголила Кура — от этого и до того порога.

64

Чинар (чинара) — дерево из рода платанов.

1959

В СИГНАХИ [65] , НА ГОРЕ

Я размышлял в Сигнахи, на горе, над этим миром, склонным к переменам. Движенье неба от зари к заре казалось мне поспешным и мгновенным. Еще восхода жив и свеж ожог, и новый день лишь обретает имя, уже закатом завершен прыжок, влекущий землю из огня в полымя. Еще начало! — прочности дневной не научились заново колени. Уже конец! — сомкнулось надо мной ночное благо слабости и лени. Давно ли спал младенец-виноград в тени моей ладони утомленной? А вот теперь я пью вино и рад, что был так добр к той малости зеленой. Так наблюдал я бег всего, что есть, то ликовал, то очень огорчался, как будто, пребывая там и здесь, раскачивал качели и качался!

65

Сигнахи — город в Кахетии (Восточная Грузия).

1962

Карло Каладзе [66]

«Летит с небес плетеная корзина…»

Летит с небес плетеная корзина. Ах, как нетрезвость осени красива! Задор любви сквозит в ее чертах. В честь истины, которую мы ждали, доверимся младенчеству маджари [67] ! А ну-ка чашу! Чашу и черпак. Опустимся пред квеври на колени, затем поднимем брови в изумленье: что за вино послал нам нынче Бог! Пылают наши щёки нетерпеньем, и, если щёки не утешить пеньем, что делать нам с пыланьем наших щёк? Лоза хмельная ластится к ограде. Не будем горевать о винограде — душа вина бессмертна и чиста. Пусть виночерпий, как и подобает, услады виноградарям добавит — им подобает усладить уста.

66

Карло Каладзе (1904?-1988) — грузинский поэт и драматург.

67

Маджари (мадчари) — молодое, неперебродившее вино.

1961

«Когда расцеловал я влагу…»

Когда расцеловал я влагу двух глаз твоих и совершенство их нежной мрачности постиг, сказал я: я имел отвагу жить на земле и знать блаженство я жил, я знал, и Бог простит. Сегодня я заметил странность, увы, заметил я, что море твой образ знает и творит: в нём бодрствует твоя усталость, и губы узнают в нём горе тех слёз твоих, о, слёз твоих.

1966

«Я повторю: „Бежит, грохочет Терек“…»

А. Твардовскому [68]

Я повторю: «Бежит, грохочет Терек». Кровопролитья древнего тщета И ныне осеняет этот берег: Вот след клинка, вот ржавчина щита. Покуда люди в жизнь и смерть играли, Соблазном — жить — их Терек одарял. Здесь нет Орбелиани [69] и Ярали [70] , Но, как и встарь, сквозит меж скал Дарьял. Пленяет зренье глубина Дарьяла, Познать ее не все обречены, Лишь доблестное сердце выбирало Красу и сумрак этой глубины. — Эгей! — я крикнул. Эхо не померкло До этих пор. И если в мире есть Для гостя и хозяина проверка, — Мой гость, проверим наши души здесь. Да, здесь, где не забыт и не затерян След путника, который, в час беды, В Россию шел, превозмогая Терек, Помедлил и испил его воды. Плач саламури [71] еле слышен в гуле Реки священной. Мой черёд настал Испить воды, и быть «тергдалеули» [72] , И распахнуть пред гостем тайну скал. Здесь только над вершиной перевала Летят орлы на самый синий свет. Здесь золотых орлов как не бывало. Здесь демона и не было и нет. Войди сюда не гостем — побратимом! Водой свободной награди уста! Но ты и сам прыжком необратимым, Уже взошел на крутизну моста. В минуту этой радости высокой Осанка гор сурова и важна, И где-то, на вершине одинокой, Всё бодрствует живая тень Важа.

68

Твардовский Александр Трифонович (1910–1971) — русский поэт.

69

Орбелиани Григол (1804–1883) — грузинский поэт-романтик, служивший в русской армии.

70

Ярали (из рода Шаншиашвили) — последний придворный поэт грузинских царей, друг Гр. Орбелиани.

71

Саламури (груз.) — грузинский духовой музыкальный инструмент, род свистковой флейты.

72

«Тергдалеули» (груз.) — дословно: «испивший воды Терека». Так называли грузинских шестидесятников, получивших образование в России и приобщившихся к революционно-демократическим идеям.