При виде этого хиппаря, мне сразу захотелось убежать — чего он там мне наколет после такой трубки?

Мужик, видимо, прочитал в моих глазах сомнения в его работоспособности, и сказал:

— Да не смотри ты так на меня, как будто я валяюсь пьяный в углу харчевни! Покурил немного, но это совсем не мешает мне наколоть тебе звезду, или несколько звёзд? Сколько будешь колоть?

— Три. А скажи, ты чем-нибудь мажешь свой инструмент?

— Ну а как же — не помажь, тебя раздует, как больного калама! Мажу, мазью, кипячу, мою — да не бойся ты, у меня ещё никто от лихорадки не умирал, я двадцать лет работаю кольщиком. Сейчас рраз — и ты уже на третьем уровне статуса. Ложись на кушетку. Да — самое главное — деньги-то давай!

Я отдал ему деньги, снял рубаху и с колотящимся сердцем лёг на деревянную лежанку, отполированную тысячами боков курсантов. Я докторов-то всю жизнь боялся — попади к ним в руки, сразу занесут в кровь какую-нибудь гадость ( по крайней мере так по ящику говорят), а здесь целый дикарский кольщик с сомнительными инструментами — подёргаешься тут, поволнуешься...

Мужик подошёл ко мне с тыквенной бутылочкой и вылил на грудь остро пахнущую жидкость — я принюхался и слегка успокоился — какое-то крепкое вино, сильно пахло спиртом. Потом он протёр себе руки вином, растёр его по всей груди и сказал:

— Сейчас будет слегка больно, терпи и не дёргайся!

Он достал из шкафчика широкогорлый сосуд с плещущейся в нём жидкость, вынул оттуда какое-то приспособление, по типу печати, нацелился, выбрав место у меня с левой стороны груди, и приставив эту «печать» резко ударил по ней ладонью. Брызнула кровь, я вздрогнул, кольщик же ещё дважды проделал ту же операцию, отряхнул «печать» и сказал:

— Это было только начало, не больно, как москит укусил. А вот сейчас будет правда больно!

Он стёр рукой текущую с меня кровь, достал резко пахнущий горшочек с чёрной мазью и начал втирать мне её в раны. Боль была такая, как будто он не втирал мне мазь, а жёг меня утюгом! Кровь сразу остановилась, а кольщик комментировал свои действия:

— Тут, в мази, вся сила — она и кровь остановила, и раны тебе чистит, так что лихорадки не будет, и в ней краска — она входит тебе под кожу, и останется там до самой смерти (Это бабушка надвое сказала — подумал я). Поболит пару дней, потом опухоль сойдёт, с неделю синяки будут и будешь ты теперь воином третьего уровня статуса. Поздравляю. Как это ты в один день сразу три звезды набил? — спохватился он — да ладно, я потом у ребят узнаю. Ну, всё. Шагай отсюда. Постарайся до вечера не мыться. Будет немного лихорадить, но пройдёт. Удачи, воин.

Выйдя из помещения кольщика, я прошёл через весь плац, сопровождаемый удивлёнными и восхищёнными глазами курсантов. По дороге зашёл в канцелярию, где отметил свои пергаменты и купил для них футляр.

Ну, всё — одно дело сделал, теперь пора заняться основным делом — наведением шума в городе. Только вот, до наведения шума, стоило зайти к Риле и узнать, чего там с моими трофеями, легкомысленно брошенными мной в фургоне.

Идти к дому купца было довольно далеко, через весь город. Тут были какие-то транспортные средства общественного пользования, по типу такси — коляски, запряжённые загарами, но на такого ничтожного вояку, каким был я, эти «таксисты» не обращали никакого внимания, хотя, возможно, если бы меня поуговаривали поехать на их «таксомоторах», я бы и сдался. Впрочем, мои финансы пели романсы — последней каплей была покупка футляра для пергаментов на статусность.

Дом купца был довольно большим, как и все дорогие постройки этого города, сложенным из грубого камня. Вход был закрыт, и мне пришлось довольно долго стучать, пока дверь, висевшая на каких-то хитрых деревянных приспособлениях не открылась и из за неё не выглянул молодой слуга с недовольным выражением лица:

— Чего хотел? Мы не нанимаем работников!

Он попытался закрыть дверь, но я налёг на неё ладонью и сильно толкнул так, что он кубарем полетел к порогу гостиной и жалобно заскулил:

— Я сейчас пожалуюсь господам, и тебя отправят в городскую стражу за нападение!

Из соседней комнаты недоумённо выглянуло лицо Мираки и озарилось улыбкой узнавания:

— Кого я вижу! Манагер! Мы так с тобой и не поговорили! Рилы пока нет, заходи скорее, заходи! А ты, Вайлан, заткнись! Сколько раз тебе говорила — будь повежливее с гостями! Совсем обнаглел, избаловали тебя сестрички! Видишь, Манагер, какие сейчас наглые слуги, никакого уважения ни к хозяевам, ни к их гостям! Да ладно, чего ты там стоишь, заходи, скорее, ко мне!

Он уцепила меня за руку, как клещ, и потянула за собой с такой силой, которой нельзя было ожидать в худощавой стройной девице совсем не великих лет.

Затащив меня в свою комнату, она, задыхаясь, бросилась мне на шею и впилась губами в мои губы:

— Ага, наконец-то нет этой задаваки Рилы! Она всегда самое лучшее себе забирает, поганка! До её прихода у нас есть часа полтора, не будем терять времени! Они с папашей поехали в порт, а потом в город, по лавкам.

Девушка сбросила с себя то немногое, что оставалось на ней, и вцепившись в мою шею упорно стала заваливать меня на себя. Я вяло трепыхался, в глубине души радуясь — вон какой спрос пошёл на манагеров! Анька,соседка-менеджер, видела бы ты меня сейчас, гадина ты этакая! Эти девицы не тебе чета — с твоими очками и обвислой грудью, которую только специальный лифчик и спасает — вон как сиьсге-то торчат, никаких приспособлений не надо!