Срок он отсидел от звонка до звонка и вышел из колонии совсем другим человеком – мрачным, постаревшим, озлобленным, лишенным веры в людей.

Бывшую невесту он больше не разыскивал, хотя через общих знакомых узнал, что она давно уже замужем за Вадимом.

На приличную работу после отсидки его не брали, поэтому он и устроился водителем мусоровоза.

В довершение ко всему, когда Павла осудили, его матери в зале суда стало плохо с сердцем, и с тех пор она тяжело болеет.

– Паша за ней ухаживает, но он все же мужчина, поэтому приходится иногда нанимать сиделку, да и лекарства дорого стоят, поэтому он за любую работу хватается, по две смены подряд вкалывает, – рассказывала Анна Семеновна.

«Ага, – подумала я после этих ее слов. – Может, поэтому он и ввязался в уголовную историю? Ради больной матери согласился участвовать в грабежах? Вряд ли суд примет это во внимание и освободит его от уголовной ответственности…»

Конечно, узнав печальную историю Косолапова, я прониклась к нему сочувствием, но это не мешало мне продолжать расследование, и подозрения на его счет только усугубились.

Рабочий день закончился, мы с Анной Семеновной вышли из канцелярии, но я задержалась на крылечке конторы и, когда моя начальница скрылась из виду, пробралась в гараж.

Я решила проследить за главным подозреваемым.

У работников конторы и бухгалтерии рабочий день закончился, но водителей это не касалось, они работают сутками, поэтому сейчас у многих самый разгар рабочего дня. Одни машины выезжали на маршрут, другие возвращались, третьи готовились к рабочей смене.

Машина Косолапова стояла в том же темном углу гаража, где я видела ее прошлый раз, когда приносила водителям путевые листы. Видимо, это ее постоянное место.

Павел, по обыкновению мрачный, приводил свой мусоровоз в порядок, видимо, этой ночью ему предстояло еще много работы.

Я незаметно пробралась в дальний угол гаража. Там, вдоль стены, стояли железные шкафчики, видимо, для спецодежды, и я юркнула в один из них, пока Косолапов возился под капотом своей машины. Дверцы шкафчика были закрыты неплотно, и через щель мне было хорошо видно и мусоровоз, и его водителя.

Не успела я занять удобную позицию, как к Павлу подошел Коля Смородин.

Широко улыбнувшись Косолапову, он проговорил:

– Ну что, Павлик, принес деньги?

Косолапов, и до того мрачный, потемнел как грозовая туча и проворчал в ответ:

– Сам знаешь, какие у меня дела! Где мне взять такую сумму посреди месяца? Подожди до получки, тогда рассчитаемся…

– Э нет, Павлуша, так дело не пойдет! Ты когда занимал, говорил, что через неделю отдашь, а прошло уже две недели…

– Ну, я же говорил тебе – украли у меня те деньги! В автобусе какой-то умелец вытащил кошелек! Пришлось перезанять, мне же на лекарства нужно было, ты знаешь…

– А ты, Павлуша, не езди в автобусе, купи машину, тогда и не украдут у тебя ничего!

– Шутишь? – Косолапов волком взглянул на Николая. – Как ты можешь шутить? Знаешь же, какие у меня обстоятельства!..

– Ты мои обстоятельства тоже знаешь, – проговорил Смородин, не переставая улыбаться. – У меня две дочки-красавицы, а знаешь, как много на них денег нужно?

– Да знаю я!.. – скривился Павел. – Я же не отказываюсь, говорю – отдам с получки!..

– Нет, Павлик, до получки я ждать не собираюсь! – Николай придвинулся ближе и понизил голос, так что я едва смогла расслышать его слова: – Если не отдашь деньги завтра – дружки мои тебе все кости переломают, уложат тебя в больницу месяца на два! Ты моих дружков знаешь, они могут!

Произнося эту угрозу, Николай продолжал улыбаться, так что со стороны казалось, что он рассказывает приятелю анекдот или обсуждает футбольный матч.

А он, оказывается, не только врун и бабник, но и опасный человек!

Услышав его слова, Косолапов побледнел и отшатнулся, как от удара.

– Что ты такое говоришь?! – воскликнул он срывающимся голосом. – Знаешь же, что на мне мать! Если я попаду в больницу, она умрет без присмотра!

– А ты не попадай! – Смородин улыбнулся еще шире, хоть снимай его на рекламу зубной пасты. – Мы ведь с тобой старые друзья, правда? А друзья всегда смогут договориться!

– Друзья, как же! – скривился Павел. – Упаси бог от таких друзей!

– Ну, зря ты так! – мягко пожурил его Смородин. – Мы же с тобой давно знакомы и всегда находили выход!

– Ну, и что тебе на этот раз нужно? – подозрительно осведомился Косолапов.

– Да ничего особенного! Поменяемся с тобой сменами, и все дела! И можешь считать, что ты мне ничего не должен!

Услышав эти слова, я насторожилась. Зачем Смородину нужно меняться с Павлом сменами? Почему он готов за это простить коллеге долг? Почему он не мог просто прийти к нам в контору и сказать, когда ему нужно свободное время?