Она извлекла из кармана старенький английский пенс - тот самый, который я видел в Центральном Зале. Уставилась на него, как зачарованная.

– - Так это я виновата? Всё из-за него?

Домовой всхлипнул, заламывая руки.

– - Он самый! Мой славный, моё сокровище! Я нашёл его на исходе октября, хранил, протирал и лелеял.... Раньше у меня клады были, и монеты там всё бесчисленные, из червонного золота... Что витязи позапрятали, да короли, да могучие чародеи... А теперь вон, один кругляшик, и тот отобрали, бессердешные!

На глазах у домового выступили слёзы. Он вытер их мохнатой лапой - и снова стал таким, как раньше, маленьким и неприметным.

– - Сироту всяк норовит обидеть ...

– - Дай-ка мне свою лапу.

Командный тон Джулии прервал причитания сприггана. Он тут же подозрительно спрятал руки за спину.

– - Зачем?

– - Да дай ты, я говорю!

– - Нет, не дам!

– - Я тебе щас головушку-то откручу!

После недолгой борьбы, девушке удалось разжать одну из его ладоней. Она с силой впечатала туда монету.

– - На, держи. Храни и владей.

Спригган окаменел. Он смотрел на монету, сверкающую у него на ладони, как крохотный кружок солнца.

– - Эх, Алекс, -- сказала Джулия.
– - По-моему, нам тут нечего делать. Не буду я его оформлять. Невиноватый он. Жертва.... Моего произвола.

Надо же! Совестливая Джули - это нечто из разряда сюрреализма.

Она помялась:

– - Забирай своих баб и пошли отсюда.

– - Моих баб?
– - возмутился я.
– - Какие же они мои?

– - А то чьи же, -- проворчала Джульетта.
– - Вечный твой талант собирать кругом обнаженных девок. И чего они к тебе липнут, прямо как на мёд? Может, ты внебрачный сын какого-нибудь эробожка?

Я прыснул от смеха.

– - Ну, скажешь тоже!

– - Ей-богу, не понимаю, что они в тебе находят? Помнишь твою первую пассию? Ну, из тех, что я застала. Луноликую красавицу из Турана [126]. А вторую? Она была прекраснее Венеры Киприды, а кожа - как наилучший карнакский мрамор!

Да, в Джулии порой просыпается поэтесса.

– - Нет, я конечно понимаю, что язык у тебя хорошо подвешен. Ты сладкоречивый и меточивый, как Аполлон. И всё равно, не понимаю, чего ж их так к тебе тянет!

Переругиваясь и смеясь, мы шли вперёд, по коридору.

Пройдя метров десять, я обернулся.

Словно по мановению волшебной палочки, со стен исчезала плесень, потёки воды и узоры ржавчины. Моим глазам представали всё те же, до боли знакомые и любимые стены из титана. Волшебство Хеллоуина рассеивалось.

Юбиби снова приобрела свой настоящий размер. И освободилась из шара. Самаэлла на метле, кошара на четвереньках, светящийся, как монета, спригган и лоскутный кот шли за нами.

Быть может, в словах Джульетты действительно есть толика правды?

– - Эй, ну и где ты застрял? Пошли, Алекс, надеюсь, Станция простоит долго. Мы здорово потрудились.

Мы сели в лифт и поднялись на свой этаж. Станция выглядела как-то непривычно. Ни тебе размалёванных озабоченных ведьм, ни клацающих зубами скелетов. Чего-то не хватало.

– - Йо-ху-ху!!!

Навстречу нам внезапно выбежали Орест и Настя, из соседнего Сектора, в пугающих масках. Мы высокомерно проигнорировали их и свернули в соседний коридор.

– - Эй, ну вы чего?!
– - донеслись до нас возмущённые вопли.
– - Совсем не испугались?! Проникнитесь духом Дня Всех Святых!

Джулия кашлянула.

– - Не знаю, как ты, -- сказала она, обращаясь ко мне, -- а я сейчас собираюсь завалиться в свой блок, поставить диск со "Зловещими мертвецами" и напиться до потери пульса. Не хочешь составить мне компанию?

Я мог бы расценить это как намёк, но вот беда - мы оба держались на ногах с заметным трудом.

– - С удовольствием, -- хмыкнул я.
– - Я думаю... мы завалимся всей честной компанией. Если ты не против. А начальство подождёт!

Глава 8. Эпилог - всё хорошо, что хорошо кончается!

А вот и твоя награда.

Принцесса, целующая тролля.

Когда всё закончилось, мы собрались у Ноденса. Кабинет был тесным, и мы набились в него, как шпроты в банку. Ко мне прижималась гологрудая Самаэлла и ничуть не менее гологрудая Юбиби.

В последний раз, когда я был у шефа, его кабинет был намного просторней. Там были софы, гобелены и плазменный телевизор. А сейчас он больше напоминал каморку. Правду ли говорят, что кабинет Ноденса - часть его самого? Как зачарованное пространство спригганов. И он каждый раз меняется согласно его пожеланиям? Неужто и грудастая секретарша в приёмной - его деталь?