Но до этого времени Геду нигде не будет покоя ни днем, ни ночью, ни на суше, ни на море. Он теперь знал, и знал твердо, что возложенная на него задача состоит не в том, чтобы исправить когда-то содеянное, а в том, чтобы завершить начатое.

Он вышел из залива, проплыв между темными утесами. На море его встретило солнечное яркое утро и добрый ветер, дующий с севера.

Он допил воду, которая оставалась в бурдюке из тюленьей кожи, и повел лодку вокруг западного мыса. Он плыл, пока не вошел в широкий пролив между мысом и еще одним островом на западной стороне. Он узнал это место, восстановив в памяти морские карты Восточного Предела. Это были Пясти, два уединенных острова, протягивающих свои каменные пальцы к Каргаду. Он прошел между двумя островами, но, когда во второй половине дня небо затянуло штормовыми облаками, он высадился на берег, на южный берег оконечности западного острова. Он еще издали увидел там деревушку прямо над пляжем, в месте, где бурная речка низвергается в море. Ему было все равно, как его встретят, лишь бы дали попить и разрешили погреться у очага и выспаться.

Жители деревушки были люди грубоватые и боязливые, они с почтительным страхом смотрели на посох волшебника, в то же время не совсем доверяя чужаку. Однако не в их правилах было отказать в гостеприимстве человеку, который в одинокой лодке пересек море и пришел к ним укрыться от шторма. Они дали ему вдоволь еды и питья, и он мог насладиться теплом очага и людских голосов, говоривших на его родном хардском наречии. А главное, они согрели для него воду, и он смыл с себя холод и морскую соль и лег спать в приготовленную для него постель.

Гед прожил три дня в деревне на Западной Пясти: он постепенно приходил в себя и готовил для похода лодку, на сей раз сколоченную не из магии и обломков, а из крепкого дерева, хорошо сбитую и заклепанную, с прочной мачтой и настоящим парусом, так что на ней можно было плыть без забот и спать, когда позволяют обстоятельства. Как и большинство лодок на Севере и в Пределах, она была обшита, как шлюп, наложенными одна на другую досками, на случай большой волны. Все части ее для крепости были ладно и тщательно сработаны. Гед для надежности укрепил лодку магией, которая имела длительное действие, так как знал, что ему еще предстоят далекие путешествия. Лодка была рассчитана на двух или даже на трех человек, и старик, ее владелец, сказал, что его братья ходили на ней в ненастную погоду и что она с честью все выдержала.

В отличие от расчетливого гонтского рыбака, старик, из благоговейного страха перед колдовской силой, согласился отдать Геду лодку даром. Но Гед расплатился с ним так, как принято у волшебников, — он исцелил его от катаракты, грозившей ему полной слепотой. Старик на радостях сказал:

— Мы дали этой лодке имя «Чудная», а ты переименуй ее и назови «Ясновидец». Нарисуй глаза с двух сторон на носу, и моя благодарность будет глядеть на тебя из этого слепого дерева и убережет тебя от скал и рифов. Я забыл, сколько света в мире, пока ты мне его не вернул.

Гед в те дни, что он провел в деревне под крутыми лесистыми склонами Пясти, даром времени не терял, так как к нему снова вернулась его волшебная сила. Здешние люди напоминали ему жителей Северной Долины на Гонте, к которым он привык в детстве, но только были еще беднее. С ними он чувствовал себя легко и свободно, как никогда не мог бы чувствовать при дворах богатой знати. Ему не нужно было их ни о чем расспрашивать, он и так знал все их нужды. Поэтому он наводил волшебство для того, чтобы исцелить и уберечь хромых и слабых здоровьем детишек или же увеличить жалкое поголовье крестьянских овец и коз. Он мерил древней руной Силен веретена и ткацкие станки, лодочные весла, бронзовые и каменные орудия — все, что островитяне приносили ему. На стропильной балке хижин он рисовал руну Пирр, предохраняющую дома и их обитателей от пожара, ветра и сумасшествия.

Когда судно «Ясновидец» было готово и Гед перенес на него запас воды и сухой рыбы, он еще на день остался в деревне для того, чтобы научить молодого деревенского барда петь «Деяния Морреда» и «Хав-норскую балладу». Суда с Архипелага крайне редко заходят на Пясти: песни, сложенные сто лет назад, были неизвестны жителям деревни, и они жал<дали услышать о подвигах героев. Будь Гед свободен от обязательств, которые тяжким грузом давили на него, он с радостью остался бы здесь еще на неделю или даже на месяц и спел все песни, которые знал, чтобы познакомить с ними еще один остров. Но он не был свободен и поэтому на следующее утро поставил парус и двинулся по широким просторам Предела прямо на юг, так как на юг ушла Тень. Он был уверен, что ему больше не придется искать ее с помощью магии и что она отыщется сама; независимо от того, сколько миль, морей и земель разделяет их, они связаны одной вьющейся веревочкой. Понимая тщетность своих усилий, Гед неторопливо отправился в путь, идти которым было ему суждено, а зимний ветер гнал его к югу.

Он плыл день и ночь по пустынному морю и на второй день подошел к островку, который, насколько ему было известно, звался Вемиш. Жители маленького порта смотрели на него с каким-то недоверием, а вскоре, запыхавшись, прибежал местный колдун. Он пристально поглядел на Геда, затем, поклонившись, произнес голосом, в котором сочетались высокопарность и угодливость:

— Господин Волшебник, прости мне мою смелость, но я хочу просить тебя оказать нам честь и принять от нас все, что тебе может понадобиться во время путешествия: еду, питье, парусное полотно, канат. Моя дочь сейчас понесла тебе в лодку связку только что изжаренных кур. Мне кажется, было бы всего разумнее продолжить путь, как только ты сочтешь это для себя удобным. Люди встревожены. Совсем недавно, не далее как позавчера, они видели, как некая персона пересекла пешим ходом наш ничем не примечательный остров с севера на юг, но никто не видел, как она сошла на берег и как села в лодку. Люди заметили, что она не отбрасывала тени. И те, кто наблюдал эту персону, говорят, что она имела сходство с тобой.

Услышав это известие, Гед низко опустил голову, повернулся и направился прямо на пирс, откуда тут же отплыл, ни разу не оглянувшись. Какой смысл пугать островитян или наживать себе врага в лице колдуна? Лучше уж он будет снова спать на море и сможет спокойно обдумать новость, которую сообщил ему колдун и которая немало его озадачила.

День кончился, и на ночь глядя полил холодный дождь, который шелестел в темноте и все еще продолжался, когда пришел серый рассвет. Однако легкий северный ветер гнал «Ясновидца» вперед. После полудня дождь и туман унесло, небо стало светлеть. Чуть позже Гед увидел на траверзе низкие синие холмы большого острова, освещенные неверным зимним солнцем. Голубой дым от очагов стоял над шиферными крышами лежащих среди гор городков.