Эта картина, возникшая на фоне бесконечного однообразия моря, радовала глаз.

В хвосте небольшой рыболовной флотилии Гед вошел в порт и золотым зимним вечером стал подниматься вверх по улицам городка. Он нашел гостиницу под названием «Харреки», где горящий очаг, пиво и жареные бараньи ребрышки согрели его тело и душу. За столом сидели еще двое путешественников, торговцев из Восточного Предела, но все же большинство мужчин были местными жителями, они пришли сюда выпить хорошего пива, услышать новости и поговорить с друзьями. Это был настоящий городской народ, сметливый и степенный, не чета забитым, неотесанным рыбакам с Пястей. Они, конечно, сразу же распознали в Геде волшебника, но никто об этом словом не обмолвился, за исключением хозяина, который в разговоре _ а он был человек разговорчивый — упомянул о том, что их городу Исмею повезло, впрочем, как и другим городам острова, так как у них есть бесценное сокровище, искусный волшебник, который прошел обучение в Школе на Роке и посох свой получил от самого Верховного Мага, и живет он — правда, его сейчас нет в городе — в старом фамильном доме своих предков здесь, в Исмее, поэтому у них нет потребности в другом служителе Высокого Искусства. «Есть поговорка: два посоха в одном городе — драки не миновать», добавил хозяин и весело рассмеялся.

Геду было ясно, что в качестве волшебника, добывающего колдовством пропитание, он здесь не нужен. Итак, от ворот поворот на Вемише, а теперь и здесь, в Исмее. Он невольно задумался, справедлива ли молва и так ли уж добры и благожелательны жители Восточного Предела. Это был остров Иффиш, родина его друга Вика. Однако он не показался Геду таким гостеприимным, как рассказывал о нем Вик.

Но все же он не мог не признать, что лица у людей были совсем не злые. Просто они почувствовали все, как было на самом деле, а именно то, что он отверженный, отринутый, что он носит на себе печать обреченности и ему суждено гоняться за темной нечистью. Он был для них как бы холодным ветром, задувающим в комнате, где ярко горит камин, черной птицей, занесенной бурей из какой-то чужой страны. И чем скорее он со своей дурной судьбой отправится дальше в путь, тем лучше будет для здешних людей.

— Я сейчас занят поисками, — сказал Гед хозяину гостиницы. — Больше чем на два дня я у вас не задержусь. — Голос при этом у него был невеселый.

Хозяин, взглянув на высоченный тисовый посох, ничего не сказал и только долил ему в кружку пива, так что пена потекла через край.

Гед решил, что переночует в Исмее всего одну ночь. Никто и нигде не был ему рад. Волшебнику ничего не оставалось, как следовать предначертанным ему путем. Он говорил себе, что больше чем на день не задержится в Исмее и утром уедет.

Он долго спал. Когда он проснулся, падал легкий снежок, и он вышел побродить по узким улочкам и пустым проулкам городка, смотрел на людей, на детей в меховых капюшонах, которые играли около снежных замков и лепили снеговиков. Через открытые двери домов до него долетали обрывки разговоров и сплетен; он постоял возле кузни и посмотрел, как работает кузнец и как, обливаясь потом, весь красный, раздувает мехи у плавильни молодой парнишка. Когда стало темнеть и кончился короткий день, он сквозь окна, освещенные изнутри неярким красновато-золотым светом, видел женщин, сидящих за ткацкими станками; улучив минуту, они поворачивались, чтобы что-то сказать или улыбнуться ребенку или мужу в теплой уютной комнате. Гед смотрел на все это, ощущая свою непричастность и свое одиночество. На сердце у него было тяжело, но он ни за что не признался бы себе, что ему грустно.

Надвигалась ночь, а он все ходил по улицам так ему не хотелось возвращаться в гостиницу. Мимо него по направлению к городской площади, о чем-то весело переговариваясь, прошли мужчина и девушка. Он резко обернулся, так как узнал голос мужчины. Он пошел за ними и, поравнявшись, остановился, тусклый свет фонаря падал ему на лицо. Девушка отшатнулась, а мужчина пристально поглядел на Геда, а потом поднял посох и выставил, как барьер, между ними, чтобы отвратить опасность или злой умысел. Это было уже слишком.

— Ты что, не узнал меня? — спросил Гед. Голос его дрожал.

Но и после этого Вик все еще колебался.

— Я тебя узнал, — ответил он, опуская посох. Он схватил Геда за руку, потом обнял за плечи. — Конечно же я тебя узнал. Добро пожаловать, дружище, добро пожаловать. Как недостойно я тебя встретил, будто ты призрак, возникший неизвестно откуда. А я ведь все это время ждал тебя, даже искал.

— Значит, ты и есть тот самый волшебник, которым так хвастаются в Исмее. Я еще удивился…

— Да, я их волшебник. Но послушай, дружище, сперва я хочу рассказать, почему я не узнал тебя. Может быть, я переусердствовал, пока тебя искал… три дня назад… Ты был здесь три дня назад?

— Я приехал вчера.

— Три дня назад на улице в Кворе — это такая деревня в горах — я увидел тебя. Скорее, это был не ты, а нечто, напоминающее тебя, какой-то слепок с тебя или просто человек, похожий на тебя. Он шел впереди меня по дороге из города, а затем на моих глазах круто повернул. Я позвал его, но он не откликнулся. Я пошел за ним, а он исчез, притом не оставив следов. Правда, земля, по которой он ступал, замерзла. Все это было очень странно, и поэтому, завидев тебя, когда ты возник передо мной из тени, я подумал, что это снова обман. Прости меня, Гед. — Он очень тихо произнес настоящее имя друга, так, чтобы его не могла расслышать стоящая за его спиной девушка.

И Гед ответил ему так же тихо:

— Пустяки, Эстарриоль, на сей раз это я, и я рад тебя видеть…

Вик, очевидно, услышал в его голосе, помимо радости, какие-то грустные нотки. По-прежнему не снимая руки с плеч Геда, он сказал, теперь уже на Тайноречье:

— С бедой ли, из тьмы ли ты пришел, не имеет значения. Для меня твой приход большая радость. — Затем он продолжал уже по-хардски, с акцентом жителя Предела: — Пошли с нами. Мы идем домой. Пора выбраться из этого мрака. А это моя сестра, самая младшенькая, но не самая умная. Ее зовут Арника. А это Ястреб, он лучше всех на свете, и он мой друг.