Она тихонько удалилась в кабинет Крисевич. Бледнокожая лупоглазая Алла Викторовна угождала ей по полной программе, зная, что от этого нового сотрудника зависит не только будущее интерната, что её абсолютно не беспокоило, но и её собственное будущее, которое её, конечно, весьма занимало.

Люция Куртовна благосклонно принимала ухаживания начальницы и оживлённо рассказывала, как ей удалось начать перевоплощение Дениса Лабутина в Enterа.

– Когда я его увидела в первый раз, – говорила она, – он уже был Enterом, понимаете, Алла Викторовна?

– Понимаю, – лебезила Крисевич.

– Я направила к вам уже готовый материал для создания послушного члена толпы, процесс которого нам активно помогает внедрять Запад. В частности, Соединённые Штаты Америки.

– Понятно, – угодливо вставила Крисевич, напряжённо следя голубыми навыкате глазами за каждым движением омбудсмена.

– И вот я прихожу к вам для простой инспекции по сигналу своего сотрудника, и что обнаруживаю?

– Что, Люция Куртовна?

– Благодаря вашим драконовским методам, которые я решительно не одобряю, и результат которых вы наблюдаете в лице спальни двести двадцать девять и некоторых девочек – Нади Ляшко, например, – в вверенном Вам интернате эксперимент по созданию толпы, пригодной для политического и военного давления, чуть было не провалился! Взгляните: Enter почти стал Денисом! Это Ваш огромный просчёт. Неудача. Провал. Если б не сигнал от вашего сотрудника, мы имели бы здесь… чёрт те что! Этот ваш Кедраш чуть было не организовал у вас под носом православную общину! Это уж просто безобразие!

Она перевела дыхание

– Вы вообще представляете, чем грозит нам вера воспитанников в Бога?!

– Ну…, – растерянно начала Алла Викторовна, бледнея и в то же время покрываясь розовыми пятнами.

– Да? Что – ну? Не представляете?

– Ну… может быть… они будут более… послушны… управляемы, – глубокомысленно изрекла Крисевич.

Люция Куртовна чуть не расхохоталась ей в лицо.

– Ничего подобного, голубушка! Даже не мечтайте! У них появится стержень, корни, за которые они будут держаться, сопротивляясь нам и нашей программе. Они насмерть будут стоять, как этот ваш проклятый Кедраш, и не станут нашими: покорными, тупыми, зомби. Мы не сможем ими манипулировать, а тогда… зачем они нам? Зачем тогда вообще мы внедрили в России ювенальную юстицию, от которой, между прочим, на Западе тоже зачастую страдают невиновные.

Душкова налила себе воды из чайника, выпила мелкими глотками, посмотрела на золотые часы, матово переливающиеся на запястье.

– Пойду гляну, как он, а то через несколько минут полдник. Вы поняли, надеюсь, Алла Викторовна? Ещё раз просмотрите личные дела наших «крошей», найдите у каждого – снова, чтоб не ошибиться – слабости и страсти. Перепишите их для меня, и я начну работать. От вас же требуется полное содействие.

– Конечно, Люция Куртовна, – елейно пролепетала Крисевич.

Выходя, Душкова с радостью пробормотала про себя: «Как же хорошо, что мы избавились от Кедраша! Как славно!».

К «учебке» она подобралась тихохонько, чтобы не спугнуть страсть мальчишки. Приоткрыла дверь, и сердце её ликующе забилось: Enter сидел за компьютером и погрузился в игру, как казалось, до беспамятства.

Душкова полюбовалась делом своих рук. Жалко прерывать. Оставить его здесь, пока не наиграется? Хотя лучше наоборот: пусть уйдёт с неутолённой до конца страстью. Так проще манипулировать.

– Денисушка, – ласково проговорила Люция Куртовна, распахивая дверь, – не устал, родной?

Enter вздрогнул и перестал нажимать на «мышку» и клавиши. Обернулся.

– Не устал, – ровно ответил.

В глазах его не было блеска горения, и это озадачило омбудсмена.

– Понравилась игра? – спросила она.

Enter посмотрел на дисплей, подумал.

– Ничего, – наконец, похвалил он. – Крутая.

– Крутая? Что ж, отлично. Ты можешь идти. Как раз сейчас будет полдник, а потом – ты же уроки ещё не сделал?

– Ыкы, – без слов промолчал Enter и вылез из-за стола.

Намётанный глаз Люции Куртовны заметил, что виртоман чуть задержал на экране взгляд.

«Значит, зацепило. Ах, какой удачный день сегодня!», – восхищалась женщина, у которой было два мужа и ни одного ребёнка. А у третьего мужа дети вели самостоятельную жизнь и навещали отца по праздникам. Что очень удобно.

Без детей вообще лучше, чем с детьми. Зачем их рожают одиночки или те, у кого они уже есть?! И, правда, умалишённые какие-то…. Благое дело – освободить несчастных от мук и маеты ращения и воспитания. Родили – спасибо! Остальным займётся правильное государство, которое строится с помощью Запада – США и Европы; и с востока – Китая и Японии.

Может, все вместе они сделают, наконец, из России удобоваримую цивилизованную страну с приоритетом материального, а не духовного начала? Дай-то Бог!

Люция Куртовна невольно усмехнулась: до чего эти религиозные предрассудки липучи! Так и лезут в речь и в мысли. Да, сильно, сильно надо работать, чтобы искоренить веру в никому ненужного в современное время Бога. Отрадно, что подавляющее большинство детей не знают о Боге. Не знают Бога – узнают сатану.

Люция Куртовна хихикнула про себя. Кто не верит в Бога, не верит и в сатану. И все мы, умерев, попадём в ничто. Или к кому-нибудь из них.