Она открыла органайзер и написала, что завтра Enterа на игру не брать, выждать три дня, а лучше – четыре. А потом пустить. И он будет ей принадлежать с потрохами и костями.

Enter плёлся на полдник выпотрошенный и снова одинокий. Да, он, конечно, виртоманил, но…. Ему как будто остановили сердце, а когда запустили снова, оно перестало чувствовать. И даже игра не вызывала в нём былого озарения, азарта и счастья. Он вяло спросил себя – почему так? Но не ответил: не хотелось думать; не моглось.

И вообще, зачем в себе копаться? Умерло и умерло, и ладно!

Глава 21. НОВЕНЬКИЕ

Звонок на полдник застал Дениса на середине дороги в столовку, у перехода его остановил Феликс Иванович, рядом с которым стояли два мальчишки одного возраста с Денисом и девчонка помладше на год. Все трое худые, замороженные, бледные, будто и впрямь из холодильника взялись.

– Enter, – сказал Хмелюк. – Забирай двух новеньких – их определили в вашу спальню, а я девчонку отведу. Кира, идём. А это – Валя Цифринович и Ваня Лапчик. Киру отведу, подойду к вашему столу. И чтоб не баловать мне!

Денис пожал плечами.

– Да пожалуйста.

Он посмотрел вслед Кире и подивился, какая толстая и длинная у неё коса и как неслышно, плавно, будто скользя, она ходит. Он сморгнул свой потрясённый взгляд и обратил внимание на других новеньких.

– Привет, и всё такое, я Денис, – сказал он.

– А воспитатель сказал, что ты какой-то Enter, – проговорил Валя Цифринович.

– Это они мне прозвище дали, ну, то есть, не они, а ещё в школе…, а тут закрепилось, – пояснил Денис. – Но я на это прозвище не отзываюсь больше. А кто назовёт – отлуплю. Это понятно?

– Понятно, – откликнулся Ваня Лапчик. Его уши смешно оттопыривались, но лицо было вполне симпатичным.

– Голодные?

Ваня сглотнул и кивнул:

– Всегда.

– Собирайте ноги и вперёд, – велел Денис и чуть подтолкнул их к столовке.

Он посадил их по обе стороны от себя. Притащил на подносе три стакана какао с плёнкой и булки, поставил перед новичками. Жители спальни двести двадцать девять взирали на происходящее безмолвно. Усаживаясь, Денис обратился через стол к Гарюхе.

– Новеньких прислали: Валёк Цифринович и Ванёк Лапчик. И ещё девчонку. Одноклассница, что ли?

– Сестра, – поправил Валёк. – Мы с ней двойняшки.

– Непохожи, – заметил Денис.

– А похожи только близнецы, – объяснил Валёк. – Двойняшки всегда разные.

Миша Букашечкин пожалел:

– Худо вам здесь придётся – абзац просто.

Лицо Вали Цифриновича окаменело. Помолчав, он пожевал булку, попил какао вместе с плёнкой и проговорил:

– Всяко лучше, чем дома.

Ребята переглянулись: ничего себе – лучше!

– Здесь – лучше?! – недоверчиво переспросил Колька Евлаш.

– Спятил, – убеждённо поставил диагноз Саша Рогачёв.

– Ты просто сюда не тогда попал, – сказал Щучик. – Вот осенью бы….

– Да, щас хоть дышать можно иногда, – подтвердил Певунец.

Валёк дожевал булку, допил какао, внимательно осмотрел донышко стакана, подобрал с блюдца булкины крошки.

– Не, – уверенно сказал он. – Дома хуже. Там ни булок, ни какао.

– А что? – спросил Миша Букашечкин.

– Иногда макароны. Иногда старый хлеб, – перечислил Валёк Цифринович, – а вообще – объедки всякие, если мать с отцом не доели и обрякли.

– Чего сделали? – не понял Гарюха.

– Не доели и обрякли, – повторил Валёк и расшифровал: – Опились вусмерть и забыли, чего не доели.

– Не может быть! – выдохнуло сразу несколько голосов.

– У нас тоже туго с едой приходилось, – признал Денис, – но мама всегда старалась, чтоб я сытым ходил.

– И моя!

– И моя тоже!

– Да у всех, – подытожил Гарюха, оглядев своих подопечных.

– А чего вас из семьи изъяли? – озадаченно поинтересовался Певунец.

– А били нас, – охотно поделился Валёк, – в школу не водили, не одевали, не кормили толком. Из соседей кто помогал – вот поп один, отец Григорий, а ещё бабка одна, Раиса, и тётка Зульфия, а так и всё. Кто-то из них и написал в органы опеки. Скорее, баба Рая. А, может, ещё кто. Не знаю. Здесь-то, говорят, всегда кормят, одёжку дают, в школе учат. Я буду здорово учиться, чтоб нормальные деньги зарабатывать. Заработаю – буду помогать тем, кто мне помогал, и таким, как мы с Кирой.

– Эй, трескотня, хватит базлать! – ворвался в Валькин монолог грубоватый презрительный бас «старшака» Хамрака.

Валёк и Ванёк вжались в стулья. Внутри Дениса спокойное море, едва плескавшееся с утра, закипело и вырвалось брызгающейся волной.

– Отвянь, Хамрак,– бросил он, вставая. – Тебя что, звали?

Влад Хамракулов, прищурившись, пожевал во рту язык.

– А меня звать не надо, Enter, – зловеще проговорил он. – Я сам вижу, где порядок следует навести.

– А кто тебя шерифом назначил? – бесстрашно усмехнулся Денис. – Пуга? Крыса? Ой-ёй, прости, не догадался: ты засланный Душечкой шпион!