— А что делать мне, шеф? — спросила Козина.

Хлопков несколько секунд провел в раздумье. В приемной стояли два высоких книжных шкафа, до отказа забитые периодическими изданиями. В основном тут были климовские «Вечерние новости», местный же «Вестник», «Комсомольская правда», множество еженедельников. У детектива была масса свободного времени, ежедневно он пробегал глазами десятки страниц. В его памяти откладывалась не только интересующая его информация, тренированный взгляд отмечал особенности верстки того или иного издания. Лишь бросив беглый взгляд на страницу, он мог безошибочно определить название газеты.

Хуже обстояли дела с иллюстрированными журналами, верстки которых подготавливались в российских редакциях, но отпечатывались в основном на полиграфических фабриках Швеции и Финляндии.

Сейчас Хлопкова интересовал один из номеров «Комсомольской правды», именно оттуда вырезал статью про излучатель Брауна Павел Мельник.

Детектив недаром заинтересовался этой статьей. Через полчаса он сможет подтвердить одну любопытную и очень весомую деталь в деле журналиста. И только подтвердить, но никак не опровергнуть, Хлопков знал это точно. Ему попало в руки интереснейшее дело, и он мог мечтать о нем не два года, как сказал об этом Елене Козиной, а добрый десяток лет. Тут прослеживалась некоторая эгоистичность самого Хлопкова, но в какой-то степени он был честолюбивым человеком. Когда не спал.

И вот теперь ему нужна была только первая страница газеты (статья про излучатель Брауна напечатана на предпоследней, Хлопков был уверен в этом). Именно на первой странице он найдет окончательный ответ на свой вопрос. Для этого ему нужно найти интересующий его выпуск «Комсомолки». Хлопков мог еще вчера посмотреть «Комсомолку» на полках в квартире Мельника. Но Павел ни за что бы не оставил газету, из которой вырезал статью. И причиной тому — все та же первая страница и часть информации на предпоследней, которую журналист намеренно отсек ножницами.

Во время обыска, когда эта вырезка попала на глаза детективу, он несколько удивился небрежности журналиста: достаточно интересный материл, напрямую касающийся исследования терминальных состояний, был урезан на треть, хотя основная мысль или тема оставалась внятной. И Хлопков машинально включился в работу: «Так, что я вижу~ Гарнитура „Таймс“ естественно~ Отличительных особенностей верстки не видно, все обычно, оформление колонок~ Абзацы отбиты не очень аккуратно — красная строка бегает. Что еще~ Рамка, синяя заливка~ Ну, точно. Почти стопроцентно можно сказать, что статья из газеты „Комсомольская правда“. Причем не „толстушка“, обычный выход». И нашел тому подтверждение, перевернув заметку. Но увидел больше. Он нашел то, что журналист хотел скрыть от посторонних глаз в этой вырезке.

«Когда я найду эту газету, — сказал себе детектив, — меня заинтересует только первая страница».

— Вот что, Лена, — сказал Хлопков, подходя к книжному шкафу и указывая на стопку «Комсомольской правды». — Помоги мне отнести газеты в мой кабинет.

Уже через двадцать минут, пробежав глазами два десятка номеров, детектив держал в руках нужную ему «Комсомолку». На первой странице он увидел то, что хотел увидеть. И на второй. И на третьей. И на всех остальных. И на том месте, где журналист так «неаккуратно» поработал ножницами, отсекая нежелательную для себя информацию. По другую сторону заметки про излучатель Брауна была карта Гидрометцентра и ниже ее — подзаголовок. Его-то и боялся Павел Мельник. Но откуда он мог знать, что его делом будут заниматься Эркюль Пуаро, капитан Гастингс и их очаровательная секретарша~

Мельник не хотел оставаться в стороне от дел, и Хлопков поручил ему и Светлане посетить Роберта Штробеля и найти кого-нибудь из участников рок-группы «Нежная атака». Таковых было двое: экс-гитарист Вячеслав Груздев и директор группы Андрей Полянский. Турчина вздохнула с облегчением, глядя на календарь: наконец-то рабочая неделя заканчивается и впереди два выходных дня. Сегодня пятница, у шефа два запланированных вызова к клиентам, и Светлана смогла уйти с работы пораньше.

Андрея Полянского на рабочем месте не оказалось. Его секретарша сказала, что шоу-бизнес требует частых разъездов. Сейчас ее босс ведет переговоры с известной московской звукозаписывающей фирмой и работает одновременно с двумя подающими большие надежды группами.

— Вы поете? — спросила она у Мельника, оглядев его соответствующую прическу и джинсовую пару. — Скажу сразу: нас не интересуют техно и индастриэл.

Он молчал.

Светлана незаметно дернула его за рукав. Мельник встрепенулся.

— Это вы мне?~ Да, я пою.

— Вы где-то записывались раньше?

— Очень давно. Вообще-то мы приехали из провинции и ищем одного музыканта, с которым когда-то я играл в джаз-бэнд.

— О ком вы говорите? — спросила секретарша. — Может быть, я сумею вам помочь.

— Вы знаете Славу Груздева? — спросил Мельник.

— Довольно хорошо.

— А где его можно найти, не подскажите?

Секретарша долго думала, прежде чем написать на листке бумаги адрес Груздева. Она бросала долгие взгляды на посетителя, и только два-три раза посмотрела на его спутницу. Парень слепой, она разобралась с этим после первого же своего вопроса. Он произвел на нее определенное впечатление именно слепотой в сочетании с его внешностью, которая показалась ей, может быть, блюзовой. Да, именно так, подумав еще немного, пришла к заключению секретарша, любящая хорошее звучание гитары и духовых инструментов в джазовых оркестрах. Она утвердилась в своем мнении, когда вдруг неожиданно поняла, что внешне Мельник очень похож на Сергея Курехина. У нее в комнате на стене висела фотография Сергея: также в джинсовой паре, с завернутыми манжетами; он стоит на сцене, перед ним стойка с микрофоном; глаза закрыты, он весь отдался музыке.