О Аллах!..

Где мой камнепад?..

Где мой последний камень?.. Где моя первоглина-мать?..

Я жить устал и смерть от камня кочевого и от глины первобытной так сладка!..

Аллах! Сколько в весеннем твоем ущелье вислых камней — ужель один не унесет не заберет с собой меня?..

Аллах в твои края?..

Давно я брожу в ущелье варзобском родном колыбельном моем и тайно вожделенно жду камня того…

…И тут с селем часть горы сползла и как алая свежая рана открывается когда сорвешь неосторожно сырой кровяной бинт…

Так явился потрясенному дервишу алый дикий свежий сад из потаенной утробы глубины горы…

Там цвели алые алые и сиреневые невиданные дерева которых дервиш не знал которых не видел в дальних скитаньях своих по земле…

Были они похожи на цветущие миндали урюки персики но не они…

Там в алых алых паутинных одеждах на изумрудных речных молодых травах сидели улыбчивые мужи и девы что ли…

И в руках у них были пиалы с алыми пенными винами что ли…

Откуда-то взялся речной туман и неясно было но сладко как в детском сне сне сне…

И дервиш из-за скалы глядел на призрачных как рыбы в воде мужей и жен боясь что они увидят его… и он спугнёт их…

И тонкое девичье дивнохрустальное пенье слышалось налетало из алого сада…

И река Варзоб не могла заглушить пенье это…

О Боже…

Еще дервиш увидел нескольких туманных плясуний с нагими благодатными пирамидальными избыточными грудями и в одних алых изорах туманах шароварах ханатласных…

И они скользили вились как водоросли вокруг пьющих из алых чаш…

И сами пили из чаш наклоняясь к мужам и окуная соски бирюзовые бредовые блаженные в чаши…

И иные мужи туманно нежно пили из чаш и из сосков…

И дервиш подумал что он тоже пил бы из чаш и из сосков…

И свежесть свежесть алая идущая от алого сада превосходила свежесть от весенней Варзоб-дарьи и душу дервиша неслыханно прошла просквозила… истомила очаровала земную душу его…

Тут веяло иным Неземным Миром… и дервиш был заживо в Двух Мирах…

Ах редко кому Всевышний показывает рай при жизни!..

…И дервиш стал осторожно всматриваться в людей с чашами…

И ему показалось что одного из них он узнал — это был давно усопший возлюбленный друг юных дней его блаженный иудей Ян Эбнер Бен Эйр чья неожиданная смерть надолго опечалила согнула его…

И дервиш вспомнил слова древнего суфия: «В последние времена появятся на земле давноусопшие люди и те что еще не родились и сроки сместятся… И это будут одни и те же люди — упавшие в прошлых веках и восставшие в грядущих…

Творец не очень щедр…И повторяет человеков…»

Да!..

И в руке у Яна Эбнера плескалась пенная чаша и он улыбался…

И дервишу почудилось что он почуял чей-то взгляд и повернулся и стал глядеть на скалу под которой стоял дервиш…

И дервиш спрятался чтобы не увидели его…

И дервишу стало тревожно и страшно…

Но тут дервиш увидел что рука незнакомца с чашей дрогнула и чаша накренилась и пролилась…

И улыбка ушла с лица Яна Эбнера…

И дервиш зашептал спрятавшись за скалой:

— О Господь!..

Ты караешь иль награждаешь?..

Как говорят древние раввины: Не знаю… не знаю… не знаю…

И я не знаю — рыдаю ли я или радуюсь?..

Тогда сель словно несметная улитка пополз далее и со-

крыл занёс залил алый внезапный сад во глубине горы и жителей его..

Только пенье только девье дуновенье пенье еще еще еще долго слышалось дервишу хотя река Варзоб-дарья металась и донные камни валуны воздымала сокрушала содвигала у ног его…

Тогда дервиш уже не опасаясь вышел из-за скалы…

И нежданно безумно по горе горбато поехал мимо него неизвестно откуда взявшийся слепой странник на осле…

Тут странник открыл дряхлые глаза и дервиш увидел что он не слепой а спящий…

— Дервиш я едва вытянулся выбрался из этого пагубного селя — видишь ноги моего осла все в текучей глине и мои ноги тоже грязью задеты объяты…

Я всегда глухо сплю когда бушуют горные вешние ручьи и камненосные камнетяжкие сели…