Джоанна объяснила, что ее контракт закончился, к тому же кабаре «Кордиаль» каждое лето закрывается на шесть недель, пока меняют оформление.

— В августе в Париже очень мало туристов: в городе слишком жарко и пыльно. Если бы не появился Чарльз, я бы отправилась отдыхать в Бретань.

— Понимаю. А какие у тебя планы?.. — начала бабушка, но тут в гостиную вернулся Чарльз. Отложив дальнейшие расспросы, она попросила его проводить Джоанну в кабинет. — Ей надо позвонить своему другу в Париж, — объяснила она.

— Сомневаюсь, что вас сразу соединят с Парижем, — сказал Чарльз, когда они вошли в небольшую комнату, окна которой выходили во двор, а стены были заставлены книжными шкафами. Он поднял старинные деревянные жалюзи, чтобы впустить солнечный свет. — Интересно, как отреагировал ваш приятель, когда вы сказали ему, что срочно уезжаете в Англию?

Джоанна села в массивное вращающееся кресло и протянула руку к телефону.

— Приятель? — озадаченно повторила она. Последние два дня ее мысли были заняты таким множеством проблем, что она совершенно позабыла о существовании Ива.

Чарльз стоял у стола, засунув руки в карманы, и язвительно улыбался.

— Очевидно, роскошные серьги не произвели того впечатления, на которое он рассчитывал, — заметил он. — Или именно ему вы так торопитесь позвонить?

— Я звоню своему агенту, — ответила Джоанна. — Он не знает, где я нахожусь, а нам надо обсудить мой новый ангажемент.

— Сперва дело — потом развлечения, да? Все равно, на вашем месте я бы позвонил вашему молодому человеку. Может быть, он и не подходит для брака, о котором вы мечтаете, но сапфиры стоят того, чтобы поблагодарить его. — Прежде чем Джоанна нашлась, что ответить, Чарльз вышел из комнаты.

Некоторое время она смотрела на закрывшуюся за ним дверь, потом пожала плечами и взяла трубку. Телефонистка сказала, что соединит ее с Парижем через несколько минут, поэтому Джоанна осталась у телефона.

Теперь, когда Чарльз напомнил ей о подарке Ива, она должна была решить, что с ним делать. Конечно, эти сапфиры значили для Ива не больше, чем какая-нибудь стеклянная безделушка для человека, который зарабатывает на жизнь своим трудом. Но все равно ей было неловко оставлять эти серьги у себя. А с другой стороны, если она их вернет, то еще больше обидит Ива.

Джоанна все еще размышляла над этим, когда ее соединили с Парижем. Гюстава в офисе не оказалось, но его секретарша записала адрес и номер телефона в Мерефилде. Быстрая французская речь странным образом успокоила Джоанну. У нее было искушение позвонить Динарам, но она боялась, что Ив отсутствует, а его близких ее звонок удивит; она же не сможет вразумительно ничего им объяснить.

Вернувшись в гостиную, она оставила без внимания вопросительный взгляд Чарльза, и сразу же заинтересовалась вышиванием, которым занималась миссис Карлайон. Вскоре пришли Моника с Ванессой, и Чарльз лишился возможности задать Джоанне свой вопрос. Однако во время ленча она несколько раз перехватывала его пристальный взгляд, который странно волновал и даже смущал ее.

После ленча миссис Карлайон поднялась к себе отдохнуть, а Джоанна спросила свою тетку, нельзя ли ей воспользоваться гладильной доской, чтобы погладить платья.

— Надеюсь, мой приезд не доставил вам лишних хлопот, — извиняющимся тоном сказала Джоанна, когда миссис Даррант провела ее в маленькую гладильню на первом этаже.

— Нисколько. Но я думаю, наша жизнь покажется тебе очень тихой, хотя, конечно, за две недели она не успеет тебе наскучить, — сдержанно сказала ее тетка. — Извини. Мне надо заняться хозяйством.

Джоанна принесла свои платья и включила утюг. Она почувствовала, что отношение тетки к ней не стало сердечнее. Напротив, откровенный намек на кратковременность пребывания племянницы в Мере-Хаузе ясно показал, что при более близком их знакомстве враждебность миссис Даррант даже усилилась.

Облокотившись на подоконник, Джоанна ждала, пока нагреется утюг. Окно выходило на теннисный корт, и там девушка увидела Чарльза и Ванессу. Они оба переоделись в спортивные костюмы. Короткая белая юбка Ванессы подчеркивала отличную фигуру. В школьные годы она, наверное, была пухленькой, хотя и не толстой, а теперь, когда детская пухлость исчезла, она обрела прекрасную женскую фигуру, которая, вероятно, восхищала мужчин. Наблюдая, как Чарльз и Ванесса укрепляют теннисную сетку, Джоанна подумала, что они отлично смотрятся рядом: Чарльз — высокий, стройный, загорелый, и Ванесса — белокурая, гибкая, цветущая.

Вернувшись к утюгу, Джоанна начала гладить юбку. Ей казалось, что она уже давно покинула Париж, хотя прошло всего два дня. Вдруг она почувствовала что-то вроде ностальгии по своей комнатке над кафе «Бернадин», по звукам и запахам парижского квартала.

Из-за окна донесся удар ракетки по мячу, и Джоанна нахмурилась. Она повесила юбку на вешалку, взяла блузку из итальянского шелка, отрегулировала температуру и принялась ее гладить.

— Ты потерял форму. Вот что значит бездельничать на Ривьере! — раздался под окном звонкий голос, и в ответ с другого конца корта долетел мужской смех, за которым последовал сильный удар по мячу.