Дурное расположение духа инспектора усугубил комиссар Муттон. Вернувшись из столицы, он демонстративно не явился на вызов инспектора, а потом категорически отказался предоставить в распоряжение следственной группы двух полицейских. Мало того, он потребовал от Яви, чтобы тот вернул капитана Котра в гараж для исполнения им своих непосредственных обязанностей.

Только угроза Яви обратиться непосредственно к Президенту с жалобой на комиссара линской уголовной полиции заставила Муттона отступить. Инспектор понял, что кто-то настраивает Муттона против него, и исходит это от лиц, по каким-то причинам не заинтересованных в успехе проводимого им расследования.

Снайда не было ни в комиссариате, ни дома. Яви хотел пожаловаться на Муттона, что тот отказался выделить полицейских для Бейта и Уэбер. Стоило разобраться, почему Муттон вернулся из столицы таким обнаглевшим. Но времени не было: Софи и Котр ждали, когда инспектор закончит выяснение отношений с Муттоном и займется поисками капитана Дзиста, либо поручит дело Котру.

Софи, красивая длинноногая брюнетка, почти все время плакала. Она рассказала, что Дзист ушел рано утром, и с тех пор она его не находит. За весь день он ни разу не появился в штабе гарнизона. Вообще с третьего января он стал неузнаваемым.

Прекратив поиски Дзиста, инспектор и Котр вернулись в комиссариат. Софи они отвезли домой, поручив одной из патрульных полицейских команд охрану ее квартиры.

Бейт и Уэбер ждали инспектора в его кабинете. Дине без особого труда удалось установить, что фрагменты следов, сохранившихся в помещении мастерской, оставлены человеком, обутым в форменные ботинки офицера вооруженных сил. Дело в том, что каблуки этих ботинок и подошвы изготовлялись из мягкого пластика с характерным рисунком.

Теперь можно было с полной уверенностью предположить, что в мастерской находился Дзист. К сожалению, ни формы, ни ботинок, в которых он приехал к Софи утром третьего января, в квартире Софи не оказалось. Когда он забрал эти вещи, она не знала. У него был свой ключ от квартиры.

Яви отправил помощников отдыхать, а сам поднял с постели комиссара Муттона, пригласив его в комиссариат по чрезвычайно важному делу.

Комиссар явился возмущенный до глубины души. Теперь он не прятал глаз, а наоборот нагло не сводил их с лица инспектора.

–  Я понимаю ваше возмущение, комиссар, - спокойно начал Яви.

Он стоял спиной к окну, скрестив руки за спиной.

–  Мне надоело!
– сорвался вдруг на крик Муттон.
– Надоела ваша возня вокруг грошового дела! У меня целый город! Мне и без вас тошно!

Лицо комиссара покраснело, глаза буравили инспектора с выражением откровенной ненависти. Муттон кричал, подергиваясь в кресле, как в припадке.

–  Молчать!
– рявкнул вдруг инспектор и шагнул от окна.

Муттон осекся и изумленно уставился на детектива. Такой зычности в его голосе он еще не слышал.

Яви нажал кнопку вызова дежурного. Когда тот явился, он приказал выставить у двери охрану из двух полицейских.

–  Теперь продолжим разговор, господин Муттон, - со зловещими нотками в голосе обратился к комиссару инспектор.

Муттон все еще не мог прийти в себя от изумления. Глаза его неотрывно следили за лицом инспектора.

Яви сел за стол, положил перед собой несколько листов чистой бумаги. Лицо инспектора было сосредоточено и спокойно.

–  С этой минуты, господин Муттон, вы для меня не комиссар линской уголовной полиции, а лицо, подлежащее форменному допросу.

Муттон как бы одеревенел в кресле - до того поразили его действия и слова инспектора.

Яви пытливо посмотрел в лицо комиссара.

–  Я… ничего… не… понимаю, - через паузы выдавил из себя Муттон.
– Что за идиотские шутки!
– выкрикнул он и вскочил.

–  Сесть!
– скомандовал Яви.

Лицо его резко изменилось. Бледные впалые щеки инспектора налились краснотой, в глазах появилось выражение угрюмой жестокости.

Муттон почти упал в кресло.

Яви достал из ящика стола какой-то документ.

–  Вы составляли протокол осмотра квартиры профессора Фэтона, господин Муттон?

–  Я, - вскинул голову комиссар.

–  Имейте в виду, - заметил Яви, - наш разговор записывается на диктофон.

–  Я ничего не понимаю, господин инспектор, - устало проговорил Муттон.

–  Сейчас поймете. В этом протоколе не зафиксирована и десятая часть вопросов, которые должны были возникнуть после осмотра места преступления у любого более или менее грамотного полицейского. Почему здесь ни слова не говорится о документах, которые исчезли вместе с аппаратом? Ведь не мог же профессор изобрести аппарат в уме. Должны быть чертежи, расчеты. Где они? Почему вы не сочли нужным выставить у дома профессора охрану, прекрасно понимая, какая ценность находится в его квартире?