Шрифт:
– Ты классный баталёр для нашего отряда. Я в тебе не ошибся, - и поцеловал туда, куда было указано, - Кепки там тоже из брака?
– Кепи не было. Но я нашла хорошие черные береты. Фетровые. У вас же на флоте черные носят?
– Морская пехота носит черные. А мы - матросы, носили бескозырки. С ленточками.
– И что у тебя было написано на ленточке?
– Северный флот.
– Ты, наверное, был очень красивый в морской форме.
– Не знаю, не разглядывал себя. Хотя ещё Кузьма Прутков писал, что если хочешь быть красивым - поступай в гусары.
– Гусары... Ооооо...
– Ингеборге закатила глаза, - Обожаю!
– Если отряд сохраниться, то мы потом сможем пошить всем венгерки, как парадную форму. С золотыми шнурами. И лосины всем в обтяжку. Красного цвета. Красота!
– И кивер с султаном. Пушистым и длинным.
– Зачем длинным?
– А чтобы не понравившихся кавалеров отшивать. Типа сравни по длине, и отваливай. На меньшее мы не размениваемся, - и смеется заливисто, практически хохочет, - Ты примерь свой комплект, вдруг ещё ушивать придётся. Я же всё на глазок делала.
– Где?
– я обернулся вокруг.
– Бери - надевай. Да нет, не там, это мой. Твой, вот, на кресле лежит. Нам я уже ушила по комплекту, а девчата сами себя обслужат.
На кресле были аккуратно сложены куртка, тактические шаровары и майка. Все в разноцветную крапочку.
– Ты заслужила ещё один поцелуй, - сказал я, рассматривая униформу.
– Заслужила - плати, - с готовностью подхватила Ингеборге.
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов "Северная Америка".
Когда мы, наконец, закончили целоваться и выползли поужинать в "Марио", то там гремела музыка, и народ вовсю танцевал между столиков, совсем, как в советском кабаке времён моего детства. Под живой оркестр. Причем не электронный, а джазовый. Впрочем, профессиональным я бы этот музыкальный коллектив не назвал. Саксофонист вообще играл на уровне Била Клинтона.
Впрочем, тут я понял, зачем Ингеборге ещё в номере капризно заставила меня цивильно одеться в мой московский прикид от "Брионии", который утром заставила взять с собой. Тут все были одеты, как положено правилами в хорошем нью-йоркском ресторане. Разве что галстук не обязывали одевать на "фейсе".
Даже орденские служащие, как, оказалось, были в смокингах и вечерних платьях. Вели, так сказать, светскую жизнь.
Сама Ингеборге тоже облачилась в маленькое черное платье от "Версаче", чем поразила меня до глубины души. Она и так была красотка, а тут уж... Прямо слов нет. И глаз не оторвать.
Моя откровенная реакция на этот наряд сделала её счастливой ещё в номере. А меня в ресторане, когда все глазели на неё, а она танцевала только со мной.
Как тут было не заказать шампанского?
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов "Северная Америка".
После праздника, расчесывая волосы на ночь, Ингеборге неожиданно спросила.
– Жора, а у тебя дети есть?
– По-моему, нет, - буркнул я из-под подушки. Не люблю такие вопросы.
– А не по твоему?
– Наверное, есть, где-нибудь. Мне об этом не сообщали.
– Ты не хочешь иметь детей? Это принцип?
– Просто пока не с кем было хотеть.
– А у меня дочка родилась мертвой, - она помолчала немного и продолжила, - И тут же закончилась любовь у моего банкира. Давно это было. В Литве. Четыре года назад. В другой жизни.
Она снова ненадолго замолкла.
– Действительно, в совсем другой жизни.
День пятый Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов "Северная Америка".
После вчерашнего загула завтрак в бигмачной с непритязательным названием "Dinner" соседнего мотеля "Голубой лед" поразил меня внезапной непритязательностью самой Ингеборге, выбравшей себе жареную картошку с кетчупом и филе-о-фиш.