Розалин встала и прошлась по комнате, сцепив руки вместе. 

– Если у меня есть какие-то маленькие нужды, я могу утолить их прямо здесь. Но для чего-то, требующего большей силы, как, например, поиски во времени, мне нужна магия Долины, чтобы призвать мощь живущих там. Вот почему мы отправились туда, чтобы наложить заклинание на украшение. 

– Так почему мы не можем вернуться и призвать эту силу вновь? 

Розалин остановилась и провела ладонями вверх и вниз по своим рукам. 

– Нет силы, способной остановить то, что мы вызвали. – Она села обратно, взяв ладонь Кейтлин в свою. 

– Я не понимаю. 

– Все - сила, легенда, истоки магии – все это проистекает непосредственно от истинной любви. Для каждого из нас существует лишь одна истинная любовь. Помнишь легенду, которую я тебе рассказывала? Истинной любовью Пола была Роза, и он потерял ее. Ради своей любви к ней он осенил всех их дочерей, в которых текла его кровь, до конца времен. Он хотел, чтобы они могли найти свою истинную любовь, не теряли ее, и не страдали как он. 

– Ты рассказывала мне это. Там, в Долине, ты сказала, что Фейри верят в истинную любовь, – С дрожью в голосе прошептала Кейт. 

Розалин прикоснулась к руке Кейт. 

– Да, рассказывала, но сейчас должна тебе сказать, что пошла дальше. – Она глубоко вдохнула и продолжила. – Когда я произносила слова, отсылающие украшение во времени, я понятия не имела, в какое время или куда оно перенесется, но точно знала, кого оно найдет. Я приказала ожерелью найти особенную женщину. Единственную женщину, которая сможет излечить раненое сердце Коннора, единственную женщину, которой предназначено стать его истинной любовью. 

– Что? – Кейт вырвала руку и снова вскочила с кресла. 

– Да. А потом ты завершила ритуал, попросив об истинной любви и повязав на дерево лоскут одежды твоего истинного возлюбленного. – Розалин печально покачала головой. – Прости Кейт. Мы никак не можем отменить то, что наделали. Нет ничего сильнее магии истинной любви. 

Кейт блуждала по комнате. Такого не могло случиться. Она не могла застрять в этом времени, навсегда полюбив мужчину, который никогда не полюбит ее в ответ. Она остановилась перед Розалин, встала на колени и взяла ее руки. 

– А что если Коннор не может любить? Возможно ли, что один из пары настоящих влюбленных решит отстраниться? 

Розалин заколебалась. 

– Я не могу ответить определенно. Такое может быть. Это объясняет, почему многие из нас никогда не находят истинной любви. 

– Ох, Розалин. – Кейт уронила голову на колени женщины. – Ты имеешь хоть какое-то представление, что со мной сотворила? Коннор не любит меня. Он никогда не полюбит меня. Он никогда никого не полюбит. Он не верит ни одной женщине. Он видел от женщин лишь предательство. Все, что он хочет в этой жизни - это помочь Маири выбрать своего мужчину, чтобы он мог снова служить своему королю. 

Розалин гладила Кейт по волосам, как ребенка. 

– Он сам не знает, чего хочет на самом деле. Его сердце страдало от ран больше, чем тело. Пока эти раны не затянутся, он никогда и не поймет. 

– Может, если мы объясним ему все. Может, это как-то… 

– Нет. – Женщина остановила ее. – Мы не может так поступить. Магия не позволяет услышать правды, пока сердце не примет собственное решение. 

– Но я не понимаю, ты только что мне все рассказала. Почему мы не можем рассказать Коннору? 

– Потому, детка, что твое сердце уже приняло решение. – Розалин сказала это тихо, продолжая успокаивающе поглаживать Кейт по голове. 

– Как ты это поняла? – прошептала девушка, боясь пошевелиться, чтобы заглянуть в лицо женщины. 

– Я следила за тем, что происходит. Видела в твоих глазах, когда ты произносила клятвы перед церковью. Видела в твоем лице каждый раз, когда Коннор касался тебя. Если бы твое сердце еще не приняло решения, если бы ты еще не примирилась с правдой о том, что чувствуешь к нему, магия не позволила бы мне сейчас рассказать тебе правду. 

– И что мне делать? – тихо прошептала Кейт. – Я не знаю, как останусь здесь и буду встречаться с ним каждый день, понимая, что он не любит меня. 

Она подняла лицо и посмотрела на Розалин, слезы, которые, как она думала, иссякли, снова потекли по щекам. 

– Для Коннора все было простым спектаклем, его отношение ко мне ограничивается лишь клятвой защищать. Как мне объяснить, что я все еще здесь, когда он не хочет иметь ничего общего с женой, когда он лишь хочет увидеть, как я исчезаю? Это так больно.