Его руки опустились ниже, разводя ноги Кейт, и прошлись вверх по ее бедру, пока пальцы не достигли жара ее естества. Тут они стали двигаться, эротично вычерчивая круги, зачаровывая Кейтлин, а мощное возбуждение росло, снедая ее желанием. 

Легонько прихватывая зубами ее кожу, Коннор проложил дорожку обратно к груди и вновь щедро одарил сосок языком. Один палец прошелся по разгоряченной коже Кейт и глубоко вошел в нее, двигаясь туда и обратно, медленно, в такт движениям большого пальца, словно прилив и отлив древнего океана. 

Кейтлин закричала бы от ошеломляющих ощущений, которые вызывали в ней его руки, но его рот накрыл ее, а язык вошел глубоко в рот, перехватывая ее вдох. 

К первому присоединился и второй палец, и Коннор поглотил ее стон, а затем прошелся губами вниз по шее и обратно к подбородку. 

Его руки покинули ее, и тело Кейтлин содрогнулось от потери. 

– Подожди, - прошептал он ей на ушко, его дыхание колыхнуло ее волосы, повлажневшие от испарины. 

Затем она почувствовала, как Коннор входит в нее, медленно, растягивая, чтобы она приняла его, едва вошел и вышел. Снова медленно вошел, теперь чуть глубже, и снова вышел. Еще раз, медленно, еще глубже, и вышел. 

– Господи, Коннор, не останавливайся. Сейчас, – взмолилась Кейтлин. 

– Сейчас – отозвался он, скользнув руками к ее бедрам и направляя себя в нее. 

Мгновенно пришла жалящая боль, когда Кейт всхлипнула, Коннор замер и, пока она часто и тяжело дышала, ждал, покрывая поцелуями ее шею, щеки, глаза. 

– Мне остановиться?
– его голос был напряжен, словно он заставил себя произнести эти слова. 

Его тон придал Кейт сил, и, отвечая на его вопрос, она развела бедра шире, чуть отстранилась от него и снова резко подалась вперед, прижимаясь, вбирая его глубже в себя. 

Из горла Коннора вырвалось рычание. Или то был смех? Она не знала. Эта мысль отступила под шквалом эмоций, которые он снова в ней поднял. 

Когда ощущения затопили ее, Кейтлин с силой схватилась за его плечи, впиваясь в них пальцами, пытаясь удержаться под натиском захлестнувшей ее волны. 

На какие-то секунды пальцы Коннора сжали ее бедра, притягивая ближе. Его тело несколько раз содрогнулось. 

Они лежали вместе, неровно дыша, их тела покрылись испариной, и тут Кейт поняла, что только что сделала. 

Но никакого сожаления. Проснувшись завтра в своем времени, она будет так же благодарна за это исключительное воспоминание. 

Через какое-то время Кейтлин неохотно слезла с кровати и, не желая просыпаться голой и одинокой в своей кровати, принялась искать одежду. Когда она снова оказалась в кровати, Коннор притянул ее к себе и поцеловал в макушку. 

Они лежали, молча прижимаясь друг к другу. Хотя она и сопротивлялась, но почувствовала, что засыпает. 

– Коннор? – прошептала Кейт его имя в последний раз. 

– Да? 

– Меня здесь не будет, когда ты проснешься утром? Я имею в виду, когда Фейри совершат свои действия или что там, и я исчезну, хочу, чтобы ты знал - я счастлива, что перенеслась. Что была здесь, с тобой. И ни на что в мире не променяла бы время с тобой. 

– Да, милая Кейти. Я тоже ни на что не променял бы время, проведенное с тобой. 

Коннор наклонился и поцеловал ее в лоб, крепче сжав в объятиях, где Кейтлин чувствовала себя такой защищенной и спокойной. Где ей так хотелось остаться.

Просыпаясь, Коннор ощутил на себе вес чужого тела. Чужого, но такого родного. Кейт накрыла его, словно одеяло, ее голова покоилась на его плече, под ее ладонью билось его сердце, а нога была перекинута через его бедро. Если он хоть немного изменит свое положение, ее теплое влажное естество окажется как раз у той части его тела, которая от созерцания спящей в его кровати девушки, от мысли вновь обладать ею, уже пробуждалась к жизни. 

Но Коннор не пошевелился. Тяжело сглотнув и пару раз глубоко вдохнув, он снова опустил взгляд на Кейт. В утреннем свете, пробивающемся сквозь балдахин кровати, ее лицо казалось умиротворенным, нежным и прекрасным. Тоненькая шлейка шелковой пижамы сползла с плеча, открывая кремовую белизну кожи. Идеальная грудь, едва прикрытая тканью, тесно прижималась к нему. Та же самая идеальная грудь, которую он вчера ночью так тщательно исследовал. 

Коннору казалось, что стать еще тверже уже просто невозможно. Но напряжение, охватившее его, теперь было почти болезненным. В конце концов, Коннор решил-таки поменять положение, но отказался от этой мысли, едва девушка, потягиваясь, открыла глаза и улыбнулась. Неожиданно он обнаружил, что не может даже думать, не говоря уж о том, чтобы двигаться.