Точнее, вечером. Когда они, наконец, впервые за много месяцев вышли с Верой на улицу – прогуляться…

Это было впечатляющее шествие.

Впереди, подняв кверху рыжей трубой хвост, важно шагал кот.

За ним шла Вера.

Рядом с ней, держа ее под руку, – Александр.

И замыкала все это шествие сестра милосердия.

Вера то и дело здоровалась со встречавшимися прохожими, но те, судя по всему, не узнавали ее и ограничивались учтивыми кивками и короткими словами ответного приветствия.

Настроение Веры, такое радостное и приподнятое поначалу, заметно начало портиться.

– Надо же, как я, оказывается, изменилась – до самой, что ни на есть, неузнаваемости… Те, с кем прожила всю жизнь в одном доме, уже не узнают. Ну, а от этой, - кивнула она на идущую легким шагом навстречу девушку в спортивной куртке. – И вовсе нечего ждать!

– А кто это? – вежливо поддерживая беседу, спросил Александр.

– Да так… - нехотя ответила Вера.
– Знакомая по яхт-клубу. Она всего за месяц к нам пришла до моего ухода. Энтузиаст, каких теперь нет. Между прочим, твоя коллега. Известная, говорят, журналистка.

Ссутулившись и укутав в шарф нос, она хотела пройти мимо девушки, даже не поздоровавшись.

Но та неожиданно остановилась сама.

– Вера! Ты?! – обрадованно воскликнула она.
– Слава Богу! Жива! Да еще и на улице! А мы когда узнали, что с тобой случилось, думали, что ты…

Вера обжигающим взглядом остановила ее, и когда та, смутившись, замолчала, снова неожиданно оживившись, стала забрасывать ее вопросами:

– Ну а ты как? Что клуб? Как там наши яхты? Как твоя работа?

– Яхты ходят – семь им футов под килем! Тебя ждут! – бодро ответила молодая женщина. – Я тоже, как видишь, еще ничего! А работа – кислая, как лимон! И невкусная, как кипяченая вода.

– Почему так?

– Да надоело заказные статьи про и без того лоснящихся от своей жизни бизнесменов писать! Для души бы чего – да кому это теперь надо?

– Как это кому? Вот ему! – показала на державшего ее под руку спутника Вера: - Это Александр, редактор православной газеты!

– Да-а? Татьяна! – протянула Александру руку девушка и улыбнулась: - А, я видела вас в нашем храме! Вы еще там читали, когда погасили все свечи… Это, как его…

– Шестопсалмие! – подсказал Александр.

– Вот-вот, я еще путаюсь в этих названиях… Три языка знаю, не считая русского. А самый главный для души - церковно-славянский - до сих пор некогда изучить!

– Как! Ты тоже уверовала? – обрадовалась Вера.

– Почему это тоже? – даже обиделась девушка. – Я с самого детства верю. Только в храм стала недавно ходить…

– Очевидно, у вас там много общих знакомых? – с неожиданной ревностью в голосе спросила Вера.

– Да нет, я там никого не знаю! – улыбнулась и ей девушка.
– Подошла было к одной женщине, чтобы спросить, нельзя ли мне чем помогать в храме, хотя бы полы мыть. Но она так меня отчитала за то, что я в брюках пришла, что с тех пор решила больше ни к кому не подходить. С тех пор хожу сама по себе – к Богу. Правда, спасибо ей – в длинной юбке. Кстати, это была та самая женщина, которая во время службы рядом с вами на клиросе стояла…

– Галина Степановна! – усмехнулся Александр и вздохнул.
– Да, с нее станется… Вы еще хорошо отделались!

Они посмеялись, и Вера, которую Александр, как всегда посвятил в свои проблемы на работе, сказала:

– Танюш, а ты не могла бы поработать в этой газете?

Лицо девушки просияло.

– Это - правда?! – во все свои огромные глаза уставилась она на Александра.

– Да, - подтвердил тот. – Нам очень нужен сейчас профессиональный журналист. Ах, ты… Только ведь бухгалтер у нас - та самая Галина Степановна, – вдруг вспомнил он и вздохнул: - Если она вас узнает, то вряд ли удастся уговорить ее назначить вам подходящий оклад!

– А мне ничего и не надо! – остановила его девушка.
– Пусть все будет во славу Божию! Ведь это же – для души!

Они еще немного постояли и договорились встретиться в редакции, как только у Татьяны выкроится свободная минутка.

На том прогулка и закончилась.

Домой Вера вернулась смертельно усталой и от этого сильно раздраженной.

Сестра милосердия Даша помогла ей раздеться и стала готовить на завтра борщ.