Она ему сказала:

— Я не поеду.

— Как я рад! Это ты мне сюрприз сделала.

— Не сюрприз, а мне сказали, что тебе это неприятно, и я не еду.

Мы уехали. Нынешний вечер все-таки не был тяжел, и у жены моей осталось хорошее чувство от того, что она побывала в Ясной и видела Л. Н. в сравнительно недурном состоянии.

10 августа. Днем у Чертковых и на одну минуту у нас были Татьяна Львовна и Александра Львовна. Татьяна Львовна здесь очень полезна, и надо надеяться, что она увезет Л. Н. в Кочеты.

Она писала как-то Анне Константиновне о том, что Анна Константиновна слишком раздражена против Софьи Андреевны. Теперь они встретились очень сердечно и дружелюбно. Татьяна Львовна рассказывает, что… написала ей, что в Ясной особенно вредны Лев Львович и Александра Львовна. Первый — своей ненавистью к отцу, а вторая — к матери.

Всякий рад чужую беду руками разводить и находить свои причины для ее объяснения… Если бы не было Александры Львовны, Л. Н. едва ли бы выдержал все, что тут происходит.

Приехав вечером в Ясную, я застал Софью Андреевну в зале. Она сидела за круглым столом и, поздоровавшись со мной, стала мне рассказывать, что нынче она упала в обморок; Лев Львович ее лепил, отошел зачем-то, а она подошла в окну, у нее закружилась голова и она упала, зацепилась за стул и ободрала ногу.

Около Софьи Андреевны лежала палка, и она сказала мне, что у нее на ноге лед, что она совсем почти не может ходить. Но тут же в пылу рассказа легко вскочила и стала мне в лицах представлять свое падение…

Я прошел к Л. Н. Он сидел у себя и читал. Он охрип, но в общем чувствует себя ничего. Он сказал мне;

— Я тогда при вас, должно быть, простудился, когда выпил холодного кефиру, и никак не мог согреться.

Л. Н. показал мне геометрическую задачу, которую привезла Татьяна Львовна. Значительных разговоров не было. Мы пошли в залу и стали играть в шахматы.

Около Ясной нынче лагерем остановился на ночь полк солдат, и вечером к Л. Н. тайком бегали (под строжайшим запретом) солдаты. Л. Н. с ними разговаривал. Солдаты оказались малоинтересные. Несколько из них были евреи. Л. Н. дал им книжек. Приходил также офицер с каким-то господином, просить что-нибудь на память, и Л. Н. выслал им «На каждый день». Солдаты рассказывали Л. Н. про необычайные строгости дисциплины, царящие теперь в войсках. Например: за самовольную отлучку после вечерней зари — два — три месяца тюрьмы и т. п.

Я рано уехал домой. За чаем Л. Н. почти все время молчал. Опять решали задачу. Татьяна Львовна показала решение довольно странное, и я высказал свое объяснение этому решению.

11 августа. Нынче днем Владимир Григорьевич прислал мне прочесть составленную им историю написания Л. Н. завещания. Все это написано в форме письма к Л. Н. Вечером я повез его с собой в Ясную. Вот текст этого письма:

«Дорогой Лев Николаевич!

Ввиду того, что вы просили меня напомнить вам все обстоятельства, побудившие вас оставить определенное посмертное распоряжение относительно своих писаний, излагаю вам здесь весь ход этого дела.

Не знаю в точности, когда именно вы впервые решили не брать платы за ваши писания и предоставить их во всеобщее пользование. Это было до нашего знакомства, вероятно, тогда же, когда вы дали Софье Андреевне доверенность на издание ваших сочинений, появившихся в печати до 1881 года. Знаю только, что с самых тех пор, как я с вами познакомился в 1883 году, все ваши новые писания уже считались достоянием всех и ни о чьей собственности на них не было и речи.

В 1891 году, ввиду того, что с разных сторон вас осаждали письмами с просьбами о разрешении напечатать или перевести то или другое ваше произведение второго периода, т. е. написанное после 81–го года, вы поместили в газетах письмо, в котором заявили, что не признаете за собой права собственности на всякого рода свои произведения, написанные с 1881 года, и предоставляете всем возможность бесплатно ими пользоваться.

Впоследствии вы неоднократно ссылались на это письмо в ответ на просьбы, которые продолжали получать, и помещали такого же рода заявления и в иностранных газетах и, насколько мне помнится, повторили его и в русских газетах.

Первое время нашего с вами знакомства Софья Андреевна вполне признавала ненарушимое значение вашего печатного отречения от собственности на ваши новые писания. Писаний этих она уже больше не касалась и не препятствовала вам распоряжаться ими по вашему усмотрению, причем черновые передавались вами мне для использования, согласно вашим указаниям, и сохранения. Сама же она интересовалась и занималась исключительно изданием предоставленных вами ей сочинений ваших «первого периода».

Так как стало общеизвестным, что вы не принимаете платы за ваши новые писания, то к вам стало поступать много писем с просьбами о том, чтобы вы предоставили какое-нибудь новое ваше произведение для первого издания в пользу того или другого благотворительного предприятия, периодического издания иди частного лица, нуждающегося в материальной помощи. Затрудняясь, кому в этих случаях отдавать предпочтение, и зная, что обращаются к вам с подобными просьбами не наиболее заслуживающие поддержки учреждения и лица, а наиболее предприимчивые и смелые, вы вскоре решили раз навсегда предоставить всю выгоду от первого издания ваших писаний только что основанному нами с вами народному издательству «Посредник», нуждавшемуся для своего развития в материальных средствах. С тех пор все вновь написанное вами, подлежавшее изданию, вы стали передавать в мои руки для напечатания, согласно моему усмотрению, в интересах «Посредника», а всех обращавшихся к вам за литературным сотрудничеством, вы стали направлять ко мне.