Цельное чувство
вернуться

Цетлин Михаил Осипович
Шрифт:

38. «Когда впервые он поцеловал меня…»

Когда впервые он поцеловал меня, Коснулся он едва руки, что это пишет. И чище и белей с того как будто дня Она молчанья знак дает, лишь сердце слышит Призыв небесных сил. На ней печать огня. И перстень-аметист ей кажется излишен. Второй же поцелуй был поцелуем высшим. Коснулся он чела, блаженством осеня. — Помазанье любви, пред тем как лоб увенчан Венцом сладчайшего избранничества был У самой на земле счастливейшей из женщин. А третий поцелуй в уста пурпурный пыл Вдохнул, и голос мой, в лобзанье страстном пойман, Всё шепчет радостно: единственный, родной мой…

39. «Тебе дано, как Божья благодать…»

Тебе дано, как Божья благодать, Сквозь маску, что лишь знают все другие, В оцепененье жутком летаргии, Во мне живую душу увидать. И ты один способен угадать В лице измученном — черты благие: Лик ангела, презревшего стихии И небеса стяжавшего, как тать. И раз тебя не могут оттолкнуть Ни Божий гнев, ни близкой смерти жуть, Ни всё, что осуждали лицемерно Другие, от чего устала я, Хочу, чтобы признательность моя Была, как доброта твоя, безмерна.

40. «О да! Речь о любви разносится повсюду…»

О да! Речь о любви разносится повсюду. О ней наслышана я с самых юных лет. И робких грез любви пленительный расцвет Всё душу мне порой пьянит. И я ли буду Пытаться отрицать, что — сопричастна чуду — Она дает земным в небесный мир просвет? Но если в ней самопожертвованья нет, Пылание страстей сулит лишь пепла груду. Пусть горе и болезнь тяготами оков Страшат дрожащего перед судьбою грозной. Но ты, любимый мой, я знаю, не таков: Сквозь мглу страдания ведешь ты к славе звездной, Где царствует любовь над бренностью веков: И рано для тебя, где людям слишком поздно.

41. «От всей души благодарю те души…»

От всей души благодарю те души, Кто музыку услышали мою (Всё то, что в одиночестве таю), К стене моей тюрьмы прижавши уши. Но стоны, затаенные всё глуше, Что шепотом порою лишь пою, — Отбросив лиру звучную твою, Один лишь ты сочувственно подслушал. Как мне тебя благодарить, скажи? За то, что ты раздвинул рубежи, Открыл мне путь в грядущие столетья. Я полный смысл найду моей души В том, что по смерти буду вечно петь я: Слова любви Поэта о Поэте.

42. «“Меж будущим и прошлым нету связи”…»

«Меж будущим и прошлым нету связи», — Я молвила внезапно, мысля вслух. То ангел мой хранитель — светлый дух, Предстательствующий Творцу, в экстазе, Как будто говорил, и в этой фразе Пророчество для нас звучало двух: Рожденье творчества среди разрух, Виденье красоты средь безобразья. И я, пройдя тернистый путь земли, Узрела, как расцвел мой пыльный посох Побегами весны в жемчужных росах. Слова недаром мне на ум пришли. Мир прошлый потеряв, зато грядущий выйграв, К роману новому я новый дам эпиграф.

43. «Как я люблю тебя? Всё глубже, шире, выше…»

Как я люблю тебя? Всё глубже, шире, выше — Той глубью, шириной и высотой, что дух Способен вымерить. Дай перечислить вслух Все бездны Бытия, что Благодатью дышит. Пусть пламень с каждым днем спокойнее и тише, Пусть кажется порой, что внешне он потух, Люблю я творчески, вне жизненных разрух, И — сокровенная — любовь всё ярче пышет. Свободна и чиста, в ней оживает страсть И вера детская, притупленная горем. Святой крылатости я снова чую власть. Я знаю, что с тобой мы вместе переборем Превратности судьбы, и после смерти я С тобою высшего достигну Бытия.

44. «Любимый! ты мне приносил цветы…»

Любимый! ты мне приносил цветы И летом и зимой. Под солнцем, в ливне Взращенные, они всё неизбывней Мне душу освежали, как и ты. Прими ж взамен те тайные мечты, Что в душу мне запали, пробудив в ней Побеги нежные, всё неразрывней Связавшие нас в мире красоты. Быть может, много лишнего вросло в них И плевелом, и сорною травой. Ты выполешь их дланью огневой. Но цепкий плющ и дикий есть шиповник. Их может распознать взор верный твой. Сорвав цветы, не забывай, садовник: В душе храню я корень их живой.

3. «О сердце царственное, мы с тобой…» (Вариант)

О сердце царственное, мы с тобой Так непохожи. Так мы друг для друга Чужды во всем! И ангел мой и твой Недоуменья, верно, и испуга Полны, встречаясь в бездне голубой. Певец я нищий. Ты ж иного круга, Гость королев. Тебе дано судьбой Им петь в часы их празднеств и досуга. И в сотнях ярких глаз ты будишь грезы. Мои глаза и в миг, когда в них слезы, Сияют — всё ж не так ярки! Опять Зачем со мной ты? На тебе ведь мирро, Роса на мне, мне холодно и сиро… И только смерть нас может уравнять.