Она встала с кровати, принесла Сифару стакан воды и протянула таблетку. Но тот отвел руку.

— Я не хочу пить лекарства. Я хочу выйти на улицу.

— Может, сейчас не стоит? Ты не очень хорошо выглядишь.

— Ты же сама предлагала мне прогуляться до финиковой рощи.

— Да, я предлагала… Но, наверное, тебе все-таки рано выходить и общаться с другими членами экипажа. Мы подозреваем, что у тебя опасное инфекционное заболевание.

— Я не буду общаться. Я только погуляю около корабля. Или вы хотите меня совсем изолировать? В конце концов, я — командир экипажа.

Евона примирительно вздохнула:

— Это не я запрещаю. Так распорядился Адамат, а он начальник экспедиции… Не будем ссориться. Давай я спрошу у Адамата разрешения, и ты погуляешь?

— Ладно. Я подожду. Но недолго.

Явал, Азаз и Лили сооружали хижину. Первые среди членов экспедиции клоны- дикари вели себя обособленно. Так получалось само собой. Хотя остальные колонисты и понимали, что в телах клонов-дикарей находится сознание цивилизованных людей, но уж очень отличились те по внешнему виду, да и привычкам. Но построить себе хижину троица дикарей решила не только из-за желания сильнее обособиться. Им просто не нравилось жить в космическом корабле — в духоте и тесноте. Спросив разрешение у Адамата, они приступили к возведению хижины, заложив, тем самым, первое жилище в будущем поселке колонистов.

Обязанности по строительству клоны-дикари распределили, как и положено, в зависимости от тяжести работ. Мужчины нарезали лазерным резаком каменные блоки и таскали их к зарослям акации, а Лили, бихрон Евоны, готовила ветви для перекрытия. Вокруг Лили ошивался Каник, развлекая ее разговорами.

Сам Каник никакого желание трудиться, невзирая на внушения Адамата, не испытывал. Но его привлекала Лили: рослая, мускулистая и… почти обнаженная — наготу молодой дикарки прикрывала лишь узкая набедренная повязка. Бедра и ягодицы у Лили были столь мощные и выпуклые, что в гардеробе на космическом корабле даже не нашлось подходящих по размеру трусиков. Тело женщины дышало такой первозданной сексуальной энергией, что на нее засматривались многие мужчины из экспедиции. Но проявлять открыто свои сексуальные инстинкты колонисты стеснялись: почти все они имели жен или любовниц среди женской части экипажа. В отличие от Каника, который давно разорвал отношения с Сарой и последние годы холостяковал, снимая сексуальное напряжение с помощью мастурбации.

Лили его очень привлекала. Ну, просто очень… Каник так и вился вокруг молодой женщины, заливаясь соловьем. Но та слушала его россказни и скользкие комплименты вполуха. Канику было больше шестидесяти лет, и рассматривать его в качестве любовника Лили даже не приходило в голову. Тем более, что у нее сразу сложились теплые отношения с Явалом, клозом Сифара, мощным черноволосым красавцем. Каник, впрочем, об этом не знал.

Улучив момент, когда Лили наклонилась, бесстыдно обнажив свои тылы во всей их природной прелести, Каник игриво шлепнул женщину по ягодице и произнес:

— Лили, ну и булочки у тебя. Я просто слюнки пускаю.

Лили распрямилась, вытерла ладонью пот со лба и сердито проговорила, не "удостаивая" ухажера взглядом:

— Лучше бы делом занялся, чем слюни пускать. Почти все работают, кто-то рыбачить учится, а тебе лишь бы языком чесать.

— Не только языком. У меня и другой орган имеется для чесания, — похабно сострил Каник.

— Вот именно, что орган. Этим твоим органом только пыль мести, — Лили, наконец, обернулась, собираясь, судя по ехидной усмешке, добавить что-то нелицеприятное в адрес Каника. Но внезапно замолчала. Каник же, довольный тем, что все-таки привлек внимание дикой красотки, расплылся в слащавой улыбке.

— Зря ты так. Попробуй сначала. Так ублажу, что мало не покажется. Отойдем в сторонку, вон там хорошие кустики. Чего тебе горбиться на этой стройке, такой шикарной женщине? Пусть эти "негры", Явал с Азазом, сами строят. У них дури девать некуда.

Каник захихикал и тут же осекся, почувствовав на плече тяжелую руку.

— "Негры", говоришь? — Явал, тяжело дыша, навис над субтильным Каником каменной глыбой. — Валил бы ты отсюда, Каник, пока я тебя самого под кустики не отвел.

"Ухажер" сердито засопел. Сделав шаг в сторону, стряхнул руку с плеча. Сказал задиристо:

— Ты мне не указывай. В дикаря вселился, думаешь, сильным стал?

— Думаю. А что, непохоже?

— Ты бы лучше жопу научился вытирать после того, как ср… сходишь, — огрызнулся Каник. — А то воняет от тебя за сто метров.

Явал несколько секунд молчал, а потом отвесил Канику оплеуху. Отвесил слегка, почти небрежно, но и этого хватило хилому старику, чтобы кубарем покатиться по земле. Перекувыркнувшись, Каник сел на задницу и, злобно скаля зубы, стал осматривать ушибленную при падении руку. Глаза его блестели от ярости.

— Не трогай ты его, Явал, — заметил, подошедший с тяжелым блоком песчаника, Азаз. Опустил камень на землю, и тут же присел на него, тяжело отдуваясь. — Еще прибьешь ненароком.

Явал и Лили присели рядом на корточки.

— Есть хочется, — сказала Лили. — Может, я схожу к кораблю, чего-нибудь принесу?

— Ну ее к черту, эту космическую химию! — недовольно возразил Явал. Он еще не остыл после перепалки с Каником. — Лучше я рыбу поймаю, запечем в костре.

— Хорошо, — согласился Азаз. — А я пока еще блоки потаскаю.