Стихотворения, эпиграммы, басни, сказки, повести (1908 — октябрь 1917)
вернуться

Бедный Демьян
Шрифт:
Ареопаг со страхом Сидел, внимал докладу: "Стоим мы перед крахом! С народом нет уж сладу! Куда я взор ни кину, Отрады нет для взора: Мужик жует мякину, Мужик нам — не опора! Рабочий — груб, невежда, Нас съесть готов с нахрапа. Одна у нас надежда На клубного арапа!" "Мужик?.. Рабочий?.. Прочь их! — Воскликнул хор сатрапов. — Долой союз рабочих! Ура, союз арапов!!"

"УБИЙЦА"

"Ох, батюшки! Уж я ль воров не берегусь? А что терплю от них! Ведь тут уж не до шуток: То в курах был урон, потом дошло до уток, А нынче скраден — гусь!" Хотя валялися и потроха и перья Вокруг собачьей конуры, Хозяин все же до поры К собакам не терял доверья. Но раз их стал корить, что даром хлеб едят: Добра хозяйского ни малость не глядят. Собакам тот укор сказался подозреньем. Уж не донес ли кто тайком? А как щенок один давно был под сомненьем, То псы расправились немедля со щенком И с неостывшим рвеньем Над трупом подняли они же слезный вой. Допреж того был туг хозяин головой, А тут еще, такой увидевши разбой, Он речью подлой и лукавой Пса старого был с толку сбит совсем. Пес выл: "Да будет вам, друзья, известно всем, Что сей щенок сражен не камнем, не отравой: От вражеских зубов за нас пал он со славой! Он — мученик… Герой… Он — жертва злых страстей!.. Псы верные, клянусь у дорогих костей, По виду ран сужу… Тут пахнет чертовщиной! И будь хозяин наш не бабой, а мужчиной, Он смог бы показать пример, Как строго должен быть наказан зверь-убийца, Злодей и кровопийца, Проклятый изувер!" Хозяин речью был растроган и взволнован. Собаки ж до того, казалось, были злы, Что вмиг "убийца" был разыскан, арестован, Приведен и закован В двойные кандалы. Не знаю точно, как арест был обоснован, Но старый лютый пес, забившись в конуру, Смеялся там до слез, до судорожных колик: "Ав-ав, смехотушка!.. Ав-ав-ав-ав, помру!.." Как не смеяться?! Я не вру: Был в кандалы закован… кролик!
* * *
Не знаю, говорить иль нет О "следствии" скандальном? Лихие псы взвели на кролика навет В убийстве "ритуальном". Хоть ясно, чем грозит подобная беда, И хоть на правый суд надежды очень мало, Но — всякое бывало! — Над правдою в судах глумились не всегда. Так подождем суда.

"ВЕЩУНЬЯ"

Приятель мой ворчит: "Ох, до каких же пор?! Скажи: над "Правдою" опять повис топор? Был обыск? Выемки лихие?" "Вранье!.. Да кто тебе сказал?" Приятель мне "Россию" показал: "Ро-с-си-я"!! Ну, жди теперь добра! Ведь тут не просто врет неопытная сводня, — Чернила капали с "казенного" пера: Про обыск писано вчера, Так надо ждать его сегодня!"

ЛЕТО

Над высохшим Ингулом С ружьем в руках бреду, Поля рабочим гулом Полны: косьба в ходу. Блестят на солнце косы, Стучат о сталь бруски, Широкие покосы Ложатся до реки. Мелькают часто грабли, Вязальщицы в поту. "Что, милые, ослабли? Жара невмоготу". "Ништо!.. Вот ты бы, право, Прошел с косой хоть раз!" И смотрит так лукаво И щурит черный глаз! "Что ж думаешь, воструха? Аль не видал я ржи?! Дай косу мне, Петруха, А сам за мной вяжи". Рукам от поту склизко. Мой первый взмах — высок. Пустил я косу низко: Коса вошла в песок! "Умора!.. Фу ты, ну ты!" — Смеются косари. На пальцах в три минуты Натер я волдыри. Но боль сношу геройски, — Уж как ни есть — кошу. С крестьянами по-свойски Под вечер — к шалашу. Вкусна простая каша Из общего котла. Бесхитростная наша Беседа весела. "Так завтра к вам опять я! Прощайте, земляки!" И любы мне пожатья Мозолистой руки.

ПОЛКАН

Заграй Полкана поносил Что было сил: "У, дьявол старый!.. Лежебока!.. Хозяйский прихвостень!.. Наушник!.. Егоза! Бесстыжие твои глаза!.. Подох бы ты до срока!" "Аль ты совсем оглох, Полкан: Сидишь — молчишь, как истукан. Что ж не проучишь ты буяна?" Приятель так — Султан — Спросил Полкана: "Ужель ты хочешь допустить, Чтоб стал Заграй тебя честить Пред целым нашим вечем?! Грызни как след его!!" "Ох, брат, — Вздохнул Полкан, — грызнуть я рад, Да нечем!"
* * *
Кадет, кадет! Ну, что бы взять пример с Полкана, Чтоб не было обмана: Молчать бы, коль зубов уж нет!

ГИПНОТИЗЕР

Помещик некий, быв изрядным фантазером, Задумал стать гипнотизером, Добыл из города два воза нужных книг, Засел за них, читал не две — не три недели, Едва ль не целый год, и, наконец, достиг Желанной цели: Любого мужика мог усыпить он вмиг! Да слуги барина к тому ж гневить не смели, Так стоило ему явиться средь двора, Как бабы, мужики и даже детвора Валились наземь и храпели. "Вот ум! Вот голова! — Прошла про нашего затейника молва Среди помещиков-соседей. — Подумать лишь, хитрец каков! Не надо больше тумаков: Почище найдена управа на медведей!" (То-бишь, на мужиков.) И в первый праздничек соседи мчат к соседу. Но пир гостям — не в пир, беседа — не в беседу, И преферанс — не в преферанс! Им гипнотический подай скорей сеанс! Без лишней канители Желанью общему хозяин уступил: Емелю-конюха в два слова усыпил. Все гости онемели! Хозяин между тем из сонного Емели Что хочет, то творит: "Емеля, — говорит, — Глянь, становой в деревню мчится!" Мужик томится: "Ой… братцы… ой… Разбой!"… "Постой, Никак — сшибка! Не разглядел я, виноват, К нам едет думский депутат!" У мужика — улыбка: "Вот будет рада… попадья… Стал депутатом… поп Илья!" Поповским голоском запел хозяин: "Чадо, Скажи, чего первей просить для паствы надо, Когда в столице буду я?" И стоном вырвалось у бедного Емельки: "Проси… земельки!" "А про помещиков ты, вражий сын, забыл?!" — Тут гости сгоряча вскричали в общий голос. Емеля взвыл. Стал у Емели дыбом волос, И, засучив по локоть рукава, Такие наш мужик понес слова, Что гости с перепуга Полезли друг на друга!
* * *
Скажу я господам иным (Здесь места нет пока угрозам): Мужик чувствителен всегда к своим занозам. Не прикасайтеся к его местам больным, Хоть он и под тройным Гипнозом!

БЛАГОДАРНОСТЬ

"Спасите!.. Режут!.. Караул!!!" "Робя!.. Корней… Петра… Федул! Будите всех скорее, черти! Чать, у хозяина разбой!" Бегут приказчики толпой Спасать хозяина от смерти. Вмиг дом хозяйский окружив, И в дверь и в окна прут ребята. Разбойная ватага смята. Хозяин жив! "Ф-фу! — отдышался наш купчина. — Уж думал я: пришла кончина. Ан, слава богу, уцелел. Теперя б одного хотел: Чтоб, значит, братцы… по закону… Вы мне по рублику б несли…" "За что?!" "Воздвигли б вы икону За то, что вы меня спасли!"

ДОМ

В шестиэтажном доме г. Торкачева,

выходящем на Лазовскую, Разъезжую и Глазовую

ул. и Скорняков пер., произошла катастрофа:

обвалились своды, потолки и балки всех шести

этажей. Утверждают, что обвал произошел

вследствие того, что из экономии большая часть

дома построена из старого кирпича.

(Новое время, № 13056, 1912 г.)
Знавал я дом: От старости стоял, казалось, он с трудом И ждал разрухи верной. Хозяин в оны дни весьма любил пожить, И расточительность его была безмерной, А тут — пришлось тужить: Дом — ни продать, ни заложить, Жильцы — вразброд бежали, А кредиторы — жали, Грозили под конец судом. Хозяин их молил: "Заминка, братцы, в малом. В последний раз меня ссудите капиталом. Когда я новый дом Наместо старого построю, Доходами с него я все долги покрою". Вранье не всякому вредит: Хозяин получил кредит. А чтоб вранье хоть чем загладить, Он к дому старому почал подпорки ладить, Подлицевал его немного кирпичом, Кой-где скрепил подгнившие устои, Переменил обои И — смотрит богачом! Дом — только б не было насчет нутра огласки — По виду ж — ничего: жить можно без опаски. Тем временем пошла охота на жильцов: Хозяин нанял молодцов, Чтоб распускали слухи, Что в "новом" доме все с заморских образцов: От притолок до изразцов; Покои все светлы и сухи; Жильцам — бесплатные услуги и дрова И даже — Живи в подвале, в бельэтаже — Всем честь одна и та же И равные права. Порядков новых-де хозяин наш поборник: Он для жильцов — всего послушный только дворник, Хозяева ж — они. А что насчет цены, Так дешевизне, впрямь, дивиться все должны. Для люда бедного вернее нет привадки, Как нагрузить ему посулами карман. Хоть были голоса, вскрывавшие обман: Снаружи, дескать, дом сырой, вчерашней кладки, Внутри же — весь прогнил, — На новые позарившись порядки, Жилец валил! Хозяин в бурное приходит восхищенье: "Сарай-то мой, никак, жилое помещенье!" Набит сарай битком Не только барами, но и простым народом. Трясет хозяин кошельком, Сводя расход с приходом. Как только ж удалося свесть Ему концы с концами, К расправе приступил он с черными жильцами: Пора-де голытьбе и время знать и честь, И чтоб чинить свои прорехи и заплаты, Ей след попроще бы искать себе палаты, Не забираться во дворец. Контрактов не было, так потому хитрец Мог проявить хозяйский норов И выгнать бедноту без дальних разговоров. А чтобы во "дворец" не лез простой народ, Он рослых гайдуков поставил у ворот И наказал швейцарам — Давать проход лишь благородным барам, Чинам, помещикам, заводчику, купцу И рыхлотелому духовному лицу. Слыхали? Кончилась затея с домом скверно: Дом рухнул. Только я проверить не успел: Не дом ли то другой, а наш покуда цел. Что ж из того, что цел? Обвалится, наверно.