Однажды я вернулся из церкви и обнаружил, что Руби спит на собачьей лежанке. А Хола, припав к полу, во все глаза смотрит на новую хозяйку.

Мисс Руби заняла свой трон.

Порядок возник из хаоса, и солнце воссияло над морем…

Понимаю, это звучит неправдоподобно. Но кошка в десять раз меньше Холы и в двадцать раз меньше меня без труда установила господство. Она просто присвоила окружающее пространство. Все, что ей оставалось, — взобраться на вершину и начать отдавать приказы.

Это смущало. В первую очередь меня.

На следующей неделе я получил обычную рабочую характеристику. Она ничем не отличалась от той, которую мне выдали в прошлом году, а также в позапрошлом и во все годы до этого, начиная с выпуска из бизнес-колледжа. Сперва это меня злило, потом я подумал, что, возможно, в чем-то ее составители правы. Теперь я знаю, что они точно были правы.

Умные люди тоже трезвеют. Просто им на это требуется больше времени.

Проблема заключалась лишь в том, что характеристику я должен был забрать лично у нового начальника отдела, Хаксли, который отличался напористыми, если не сказать и агрессивными, манерами. Благородный, чуткий Дэн, нанимавший меня на работу, был свидетелем моего падения. Видел он и начало терапии, а однажды даже намекнул, что знает о собраниях АА и одобряет их. Так вот, этот святой человек переехал в Лос-Анджелес. Смуглый коротышка, его преемник, даже близко не напоминал Дэна. С утра до вечера он носился по всему офису, как электровеник, и писклявым голосом изрыгал потоки безумных идей, сопровождая их бранью.

И у этого типа лежала моя характеристика…

Кабинет Хаксли был таким же «приветливым», как его хозяин: абсолютно голые стены, если не считать белой доски и календаря с важными датами, обведенными в кружок; на столе — стопка бумаги, ручка и телефон. Еще — фотография уродливой карликовой таксы в рамке. Ну, и моя характеристика рядом с кактусом.

— Итак, — начал Хаксли, — я прочел отзыв о вашей работе. — Он сделал паузу, мысленно перепрыгивая через все мои положительные качества, и сразу взял быка за рога: — Есть одна область, над которой вам следует поработать.

— Какая?

Хаксли пристально взглянул на меня, а затем растопырил все десять пальцев и ткнул ими в мою сторону:

— Вам нужно стать более мужественным, Марти!

— Что?

— Вы слишком уступчивый. Нам важно услышать ваше мнение. Берите напором! Спорьте с коллегами. Вы слишком покладистый и рациональный.

— Это плохо?

— Меня это раздражает.

— ?!

— Я забочусь не о том, чтобы мы работали в приятном коллективе, — сказал он. — Я забочусь, что мы работали эффективно. Идеальное совещание в моем представлении — вроде стычки двух углеводов в пробирке. Понимаете, что я хочу сказать?

— Углеводов?

— Что?

— Вы сказали «стычка углеводов в пробирке». При чем тут это?

— Я имел в виду… Ну, вы же поняли, что я имею в виду! Говорите больше! Вы меня слушаете?

Собаки больше полагаются на слух, чем на зрение. Я прекрасно его слышал. Мне пришло в голову, что, возможно, я должен начать с ним спорить. Это проверка?

— А что, если я не соглашусь? — спросил я.

— Неважно, — ответил он. — Вы по-любому не согласитесь. Главное — процесс.

— И как это мне поможет работать эффективно?

— Главное, чтобы вы сами были эффективны.

— Я?

— Вы.

— Я запутался.

— Приведу пример, — сказал Хаксли. — Посмотрите на… — Он назвал одну из самых отъявленных сук, с которой я имел несчастье работать. — Она говорит, что думает. Она берет напором.

— Ага.

— Что вы улыбаетесь? Я серьезно.

— Я понимаю, — ответил я искренне. — Меня просто заинтересовала фотография вашей собаки. Славный малыш.

Хаксли опустил руки, откинулся на спинку кресла и вздохнул; его настроение кардинальным образом изменилось.

— Это мой Энди, — благодушно сказал он. — Ему два. Прекрасный пес.

— А как он себя ведет?

— Безупречно. Если во время ужина я скомандую «Сидеть!», он будет сидеть под столом и даже не шевельнется.

— И долго?

— Может, час. Он умница.

— Как вы этого добились?

Хаксли покачал головой, затем подпер подбородок ладонью и еще глубже сполз в кресле, приобретя сходство с Холой, когда ей чешут животик.