Я изначально настороженно отнесся к его книге «Быть вожаком», написанной в соавторстве с Мелиссой Пельте. И был приятно удивлен, обнаружив довольно разумные суждения: «Мы избавились от одной устаревшей авторитарной крайности: что собаки существуют только для исполнения наших приказов, — и тут же бросились в другую — что собаки должны быть нашими полноправными партнерами во всех сферах жизни».

Следом я вспомнил замечание Джона Катца: «Я — многодетный отец, живущий в городе, где все вращается вокруг детей. И я много лет наблюдаю за людьми, которые вынуждены бороться за каждое „нет“ собственному ребенку или собаке».

Миллан пишет скорее не о том, как заставить собаку выполнять приказы хозяина, а о том, как хозяинудобиться уважения своей собаки. Как стать уверенным в себе человеком, который излучает так называемую спокойно-уверенную энергетику.

В статье и Миллане, которая вышла несколько лет назад, писатель Малькольм Глэдвелл цитирует знаменитого этолога Патрицию МакКоннелл:

«Я убеждена, что собаки обращают огромное внимание на то, как расслаблено лицо человека, особенно его лицевые мышцы. Это служит для них сигналом к действию. Нижняя челюсть хозяина напряжена? Рот слегка приоткрыт? Затем — руки. Собаки уделяют невероятное внимание движению рук».

Как пишет Миллан, «собаки знают, насколько их хозяин доволен собой, счастлив он или боится и чего ему не хватает в глубине души».

Закрывая его книгу, я подумал только: «Упс…»

Миниатюрная женщина в рубашке цвета хаки и брезентовых штанах бросила взгляд на изгрызенный диван и потертую кушетку, служившую Холе спальным местом.

— Насколько я понимаю, — сказала она, — собаке позволено пользоваться мебелью…

— Разве собакам это не разрешают?

— Нет, — хмыкнула она. — Не разрешают.

Поводок ничуть не помешал Холе броситься к гостье с намерением водрузить лапы ей на грудь — поприветствовать, в понимании моей собаки. И в этот момент гостья издала звук, который я в жизни не слышал от человеческого существа. Примерно его можно передать как:

— Грррррррххх.

Низкий, гортанный, отчетливый и протестующий: такой звук могла бы издать собака, которую оттесняют к горящему дому.

Хола, как по волшебству, шлепнулась на пол, опустила голову и хвост и попятилась.

— Сидеть, — скомандовала женщина спокойно и уверенно.

Хола села.

Возможно, в этом есть смысл, подумал я.

Я нашел женщину, которой предстояло изменить нашу с Холой жизнь, благодаря Хаксли, моему начальнику и владельцу крохотной таксы. Эта порода вообще не славится хорошими манерами. Из-за миниатюрных размеров такс никто не воспринимает всерьез, и это озлобляет их еще больше.

— Ее зовут Лорена, — сказал Хаксли. — Она изменит твою жизнь.

— Она пользуется кликером?

— Чем?

У Лорены оказался выраженный нью-йоркский акцент («У со-абак есть со-абственный изык»),который, однажды услышав, забыть невозможно, а также коротко стриженные рыжие волосы и круглое лицо, щедро усеянное веснушками, что придавало ей сходство с ребенком-переростком. Выглядела она не слишком опрятно — как женщина, проводящая все свободное время среди двуногих и четвероногих кобелей. Разумеется, она жевала жвачку. Или грызла гвозди, я не уверен.

Я сидел на изувеченном диване рядом с Холой и слушал, как Лорена говорит:

— Проблема в том, что люди не понимают, как общаться с собаками. Нам нужно выучить их язык. Посмотреть на мир с их точки зрения. У них всего одно дело — дрессировать нас. Мы для них важнее, чем они для нас. Это очевидно. У них небольшой выбор.

Готовясь взять реванш после временного отступления, Хола принялась изучать Лорену: тщательно обнюхала и несколько раз потыкалась носом ей в колени.

— Ее поведение выражает потребность во внимании, — заключила Лорена. — Ей нужно, чтобы ее ласкали и так далее. Она все делает для этого. Ваша собака миленькая и поэтому привлекает много внимания. Внешность ей на руку. Будь она человеком, дело могло бы закончиться куда хуже, а?

— С чего вы взяли?

— Это ваша вина. Вы ее так приучили. Она смотрит на вас умильными глазами, трется головой — вы гладите ее и начинаете сюсюкать. На самом деле ей все равно, хвалите вы ее или орете. Она исподтишка вас дрессирует. Она подает сигнал — вы производите некое действие.

Хола перевернулась на спину.

Лорена улыбнулась — в первый раз с той минуты, как переступила порог квартиры.

— Поэтому она не воспринимает ничего из того, чему вы ее учите, — продолжила она, впиваясь в меня глазами. — Если вы ее сейчас погладите, я вас придушу.