– Ну, теперь ты веришь мне? - вопрошает Иоанн.

Ему очень жаль, что их отец не признал Мессию, и теперь попадет в ад. По крайней мере, своего брата Иакова он хочет спасти от вечных мук.

– Веришь, что учитель - Мессия?

– Да.

– Помнишь, как он сказал: вы наречетесь сынами Неба? Будут великие знамения. Мы такое увидим! Ангелы с небес будут сходить.

– А разве не ангелы - сыны неба?

– Нет, брат, сыны Неба - это дети Бога. Мы - дети Господа.

– Иоанн, наш отец умер!

– Он наш кровный отец. Но Господь - духовный отец. Разве не творец мира - отец всему живому? Но есть истинные дети, исполняющие волю Отца Небесного. Мессия - первый среди них. Он - вождь сынов Божьих и пастырь народов. Вспомни, как сказано в Писании: Сын дан нам, власть на плечах его. Его назовут: Дивный, Советник, Бог мощи, Отец вечности, Принц мира.

Мессианская доктрина иудаизма все ближе подводит Иоанна к мысли, что Мессия должен быть сыном Бога, иметь неземную суть. Пока он воспринимает это только метафорически. Но все религии рождались из метафоры, иногда ее начинали понимать буквально. От аллегорической благодарности солнцу за свет и тепло один мысленный шаг до культа Атона - Гелиоса. Моисей создал из метафоры Отца для бездомного народа Бога. Скоро Иоанн создаст из метафоры Сына нового Бога.

Братья остаток вечера проводят на дворовом ложе в обсуждении мессианской доктрины израильских пророков. Иаков не осмеливается прямо отрицать статус Иисуса, он позволяет себе только сомневаться.

– В народе многие считают Мессией Иохонана - Крестителя, - замечает он.

– Это так, - соглашается Иоанн.- Но сам Иохонан считает себя Мессией? Вот что главное! Никто не возьмет на себя такое, если не дано ему свыше, - приводит он свой железный аргумент.
– Вспомни, Иохонан сказал, что он предтеча Мессии. Все складывается, Иаков! Посмотри сам! Иохонан - предтеча, а учитель - Мессия. Он сказал: я принес Царство Небесное. Ты сам слышал!

– Так-то все складывается. Ну а что дальше?

– Дальше? Дальше мы такое увидим! Нужно только подождать. Осталось немного.

– Хорошо, подождем.- Такое завершение разговора Иакова устраивает.
– Пойдем спать?

– Ты иди, а я сейчас.

Иаков возвращается в дом. Иоанну же не хочется спать. Его переполняют восторг и радость. Получивший царский трон не испытывает такого ликования, как он сейчас. Ведь он получает Царство Божье и вечность справа от возлюбленного учителя. Кто еще такое получал? Он стоит посреди этого мира, окруженный крохотным галилейским двориком, и дышит полной грудью, вбирая в себя холодный, пахнущий озером воздух. Мир, дивный мир! Где же ты, Царство Небесное? Где же ты, Небо Христа? Он уже понял, что дело не в том, что над человеком, но в самом человеке. Нужно открыть внутреннее око в себе. Но как это сделать? Юноша опускается на колени в темном дворе и в тишине спящего мира возносит горячую молитву к небесам от избытка сердца, ибо просить сверх полученного ему уже нечего. Он помнит притчу Зеведея о докучливой вдове: если долго просить Бога, он дает желаемое тому, кто взял его на измор. Но Иоанн не хочет надоедать Небу. Он полагает, что Богу, как и всякому живому существу, благодарность приятнее просьбы. И он благодарит:

“Господь Всемогущий, Иоанн благодарит тебя за то, что позволил ему родиться на свет и жить в твоем мире. Благодарю, что поставил меня на путь истинный. Благодарю, что Мессия-Христос, посланный тобою в мир, чтобы исполнить волю твою, знает меня. Благодарю, что поставил меня рядом с Царем Израиля. За все благодарю, Господь Всемогущий, пребывающий на небесах”.

Он встает с колен, преисполненный ликующий любви. Он любит Господа! Он любит Христа, который спит в нескольких шагах от него! Он любит этот мир! Он любит ближнего своего, как самого себя! Он сосуд, наполненный любовью.

Иоанн возвращается в дом и ложится в постель, боясь расплескать себя.

– Иаков, - тихо зовет он.
– Иаков, проснись.

– Что тебе? - сонно бормочет тот.

– Я люблю тебя, брат.

– Да спи ты!

Иоанн довольно улыбается, ложиться поудобнее на бок и закрывает глаза. Вскоре засыпает и он. Таможня погружается в мертвую тишину.

В последующие дни Иисус начинает понемногу есть, и приходить в себя. Дни стоят солнечные, его выводят во двор и там он лежит на ложе под акацией с умиротворенной улыбкой воскресшего. Иоанн не отстает от него. Более всего его интересует процедура искушения Иисуса. На том пути, который он избрал для себя, дьявол его тоже не пропустит мимо. Сатана стережет врата в Царство Небесное.

– Учитель, расскажи, как тебя искушал дьявол, - простодушно просит он Иисуса, не понимая, что требует самых интимных откровений от него.

Иисус задумывается, подбирая словесную формулировку всему тому, что он пережил в Галилейских горах у Меронских вод в каком-то гроте, который избрал своей могилою. Скопец не хочет оставлять этому миру даже последнюю улику своего присутствия в нем – свой труп. Он думал, что останется в этой могиле уже навсегда. Будто никогда и не было Иисуса из Назарета, сына плотника Иосифа. Был лишь некий тяжелый, больной сон, который приснился Святому Духу, - и он кончился. Этот сон лежал в своем гроте и ждал своего окончания.

– Дьявол приставал к тебе?
– не терпится Иоанну.

– Прямо как ты сейчас, - слабо защищается Иисус.

– Расскажи, учитель.

– Я долго голодал. Перестал считать дни. Если было светло, я не знал, утро это или вечер. Иногда камни казались мне хлебом, и я хотел взять их и есть. Человек во мне не хотел умирать, ведь жить он начал раньше, чем научился думать и говорить. Помнишь, как сказано в Когелете: живому псу лучше, чем мертвому льву, и следует человеку радоваться тому, что имеет.