— Это рождественский подарок Дэвида.

В последний раз она виделась с матерью за три дня до Рождества, когда передала ей деньги от Филис и еще один фунт от себя. Сейчас она наблюдала, как мать разливает чай. Руки у нее слегка дрожали, и она пролила немного чаю на блюдца, извинившись за неловкость. Сара оглядела кухню. Здесь царила чистота, но до безупречности ее нового жилища старому было далеко.

— Как я погляжу, ты уже прибралась.

— Да, решила не тянуть с уборкой. Только я все время спрашиваю себя: к чему все это? — Энни неожиданно села напротив Сары, не выпуская из рук чайника. Она долго смотрела на дочь, прежде чем продолжить: — Я очень рада, что ты пришла. Дом весь день пустой. Перед Новым годом это особенно заметно. Как я боюсь полуночи! Мы втроем — ты, Филис и я — всегда встречали Новый год вместе. Теперь все иначе…

У Сары в горле встал ком. Да, у них троих резко изменилась жизнь. Мать права: они всегда встречали Новый год втроем, без отчима. Не проявляя интереса к выпивке и каким-либо увеселениям, он не видел в этом ни малейшего смысла. Рассуждал просто: наступает очередной день, и нечего прикидываться. Именно с этой мыслью, разве что чуть приукрашенной, он всегда расставался с ними вечером под Новый год.

— Ты и сегодня долго не будешь ложиться? — спросила Сара у матери.

— Как всегда. Это уже вошло в привычку. Миссис Янг пригласила меня к себе, но я вряд ли пойду.

— Почему? Пойди!

— Мне больше нравится у себя. Ты же знаешь, считается, что Новый год положено встречать дома.

Немного поколебавшись, Сара предложила:

— Может, придешь к нам? Ты ни разу у нас не была. Рано или поздно все равно надо заглянуть. Так давай прямо сегодня!

Она взяла мать за руки.

— Нет, девочка моя, не стоит. Мне это и в голову не приходило. Я с ними не знакома…

— Ты ведь однажды видела Дэвида и сказала, что он тебе нравится.

— Было дело. По-моему, он славный молодой человек. Я, конечно, не пойду, но ты молодец, что пригласила меня, я этого не забуду. Не беспокойся за меня. — Она выпрямилась. — Теперь, когда я тебя повидала, мне полегчало.

— Тогда вот что… — Сара говорила с жаром, как взволнованный ребенок. — Ты уверена, что будешь сидеть допоздна?

— Уверена, деточка.

— Тогда я зайду к тебе в половине первого, чтобы поздравить с Новым годом.

Они снова взялись за руки, словно скрепляя важный договор. Поднимаясь, Сара заключила:

— Да, так я и сделаю.

— Гляди-ка, ты не притронулась к чаю!

— Надо же! — Сара схватила чашку.

— Я буду очень рада. Думаешь, удастся вырваться?

— Конечно. Дэвид меня проводит.

Направляясь к двери, Сара спохватилась.

— А что, если теперь, когда нас здесь нет, он тоже останется сидеть с тобой?

— Вряд ли. Но если так случится, то… — Она огляделась в поисках решения проблемы и сказала скороговоркой: — Если он не уйдет спать или если мы будем у соседей — его тоже пригласили, а ведь с ним никогда ничего неизвестно заранее, вдруг он все-таки за мной увяжется, — то я оставлю окно гостиной незанавешенным. Годится?

— Вполне.

Они кивнули друг другу и двинулись к двери, но опять не дошли. Сара, глядя на дверную ручку, за которую уже собралась взяться, сказала:

— Как я скучаю по Филис! Все у меня есть, а по ней все равно скучаю. Прости, — добавила она, глядя на склонившуюся голову матери. — Мне не надо было о ней напоминать.

— Почему же, детка, как раз надо. Я тоже о ней все время думаю. Знаешь, что? — Энни подняла голову. — С Нового года я стану к ней ездить. Буду ездить в Шилдс… — Она сказала это так, словно Шилдс находился за тридевять земель, а не в каких-то трех милях. — Посмотрю, как там наша Филис. Он мне не помешает. Ему вообще не обязательно об этом знать. Непременно начну ее навещать!

— Как я рада, мама! Страшно рада!

— Ничего другого не придумаешь. Сюда-то ей нельзя.

— Да, увы. Как я рада, что ты будешь ее навещать!

Она наклонилась к матери. Они поцеловались и обнялись. Энни беззвучно плакала. Сара повозилась с замком, выскочила на улицу и заспешила прочь. Ей было одновременно грустно и радостно; главным чувством было облегчение. Теперь и мать, и она станут навещать Филис. Она тоже потихоньку начнет делать это после Нового года. Дэвиду она все расскажет. Ему — обязательно. Он не запретит ей, но все равно придется ездить тайком. Его мать никогда не простит, если узнает, что она бывает в Костерфайн-Тауне…

Второй нитью стало появление в неурочный час Дэна. Это произошло в полдень, задолго до его обеденного перерыва. Лицо его осунулось. Он хрипло сказал:

— Хорошо, что вы дома, Сара. Я не знал, что с этим сделать, разве что сунуть в ваш угольный погреб. — Он вытащил из внутреннего кармана плоскую фляжку с виски. — Единственное надежное лекарство против этого… — Он указал на грудь. — Здесь лучше всего. Если я с полчаса погреюсь у вашего камина, то мне полегчает. Не возражаете?