ушли, а Марк сказал Петру:

— Спасибо, что избавил меня от тяжёлой необходимое-

Пётр, как всегда немногословный, понимающе кивнул в

ответ.

6 7

Прошло в тревожном ожидании ещё два дня после

приезда родных, а положение в стране было более чем

серьёзное: резня в Кесарии побудила евреев к ответным

действиям, и все близлежащие сирийские города и мелкие

селения подвергались нападениям и были опустошены.

Пострадали также Скифополь и Пелла — родные города

Марка, поэтому стало ясно, насколько была своевременна его

забота об Антонии. Самое же неприятное во всех этих

событиях заключалось в том, что война между евреями и

некоторыми их соседями вовсе не была в интересах ни тех ни

других, ибо их общий враг — империя — от этих

междоусобиц был только в выигрыше; но, как бы там ни

было, и Сирия, и Египет пребывали в страшном волнении,

потому что кровавые столкновения происходили почти

повсеместно: евреи противостояли грекам, сирийцам,

тирянам, египтянам. За всеми этими событиями и самыми

невероятными слухами Марк чувствовал растущую

неприязнь к себе как к не еврею, но она не исходила от

близкого окружения, а на косые взгляды на улице он старался

не обращать внимания. Сикарию не предлагали участвовать в

карательных походах на города, где преследовали евреев, из-

за его происхождения и крутого нрава в отношении

неблаговидных дел; в то же время враги не решались его

трогать, зная об авторитете, которым он пользовался в среде

зилотов, да и не только зилотов. Таким образом, жизнь его

семьи в Иерусалиме осложнилась, хотя он понимал, что

страшнее другое: организованное наступление римских

войск, ожидавшееся им со дня на день; на подготовку к его

отражению и были направлены все его усилия. Среди этих

забот его не покидали тревога и беспокойство, скрашенные

даже некоторой обидой по поводу неожиданного

исчезновения Софии, происшедшего, как он понимал, в

результате интриг, затеянных Вереникой; не веря в Бога, он

6 7

молил судьбу о милости к ней, к нему, лишь бы она была

жива.

Однажды в дом сикария пришёл фарисей Иаир, тесть

Андрея, с которым он был в хороших отношениях, хотя

встречались они довольно редко и встречи эти происходили в

основном в доме Андрея; но хозяин, хотя и несколько

удивлённый его приходом, всё же был рад гостю.

— Ты слышал, Марк, что произошло в Александрии? —

спросил фарисей после приветствия.

Марку было известно о трагедии в Египте, поэтому он

ответил утвердительно.

— Я знаю некоторые подробности, — продолжал он,

приглашая гостя садиться.

Принесшие ужин домашние оставили их, а Марк не

остановил Петра и не предложил ему присоединиться к их

компании, понимая, что тот руководствовался в своём

поведении условностями быта, поскольку для фарисея он

был варвар и бывший раб.

— Пятьдесят тысяч убитых! — мрачно восклицал между

тем Иаир. — Вся Дельта разграблена! Реки крови! Господи!

За что такие страдания нашей нации?! Самария, Финикия,

Сирия и вот — Египет... Мало того что мы противостоим

Риму, что уже само по себе грозит нам гибелью, но и наши

ближайшие соседи — наши враги.

Невесело приступили они к трапезе.

— Я думаю, главный ваш враг — ваш Бог, отвечал Марк,

спустя некоторое время.

Фарисей протестующее поднял руку.

— Нет, нет! Я не ошибся, — продолжал Марк. — Все

ваши беды, все страдания связаны с именем Яхве.

Иаир поперхнулся, закашлялся. Отдышавшись, сказал:

— Не богохульствуй, Марк! Ты можешь жестоко

поплатиться. Я не имею в виду твоих сикариев, но Бога, хотя

странно, как зилоты терпят тебя?

6 7

— Ну, зилотам прежде всего нужна свобода. И свобода —

это их Бог и мой тоже. А то, что зилоты действуют под

именем Яхве, — это как раз та ваша общая беда, о какой я

говорил, впрочем, и моя тоже.

— То, что ты именуешь бедой, я намерен считать высшим