Длинная белая рука с закатанным выше локтя рукавом рабочего комбинезона почти по-дружески похлопала уважаемого по плечу.

– Ясного неба, уважаемый Майги!
– тари ослепительно улыбалась и щебетала серебристым голоском: - Сам Единый привёл тебя сюда! А у нас как раз рабочий день закончился. Не подвезёшь ли ты нас, своих старых знакомых, до дома? Мы ведь почти соседи.

Уважаемый Майги хотел было по укоренившейся привычке отмахнуться от назойливых девиц парочкой стандартных канцелярских фраз, но осёкся. Узнал.

– Ох, как хорошо, - вторая, та, что пониже, плохо скрывала гнев.
– Не надо долго объяснять уважаемому Майги, где и при каких обстоятельствах мы с ним познакомились.

– Что вы себе позволяете?
– уважаемый, столь же плохо скрывая испуг, всё же изобразил возмущение.
– Я должностное лицо, вы не имеете права!..

– Да мы много чего ещё не имеем, приятель, - теперь вторая улыбнулась, но от этого красивее не стала.
– Зато мы точно знаем, чего не имеешь ты. А именно - совести. Должностное лицо, да? В городе ввели новую должность - "куратор уличной шпаны"?

– У вас нет никаких доказательств!
– напыжился рунн.

– Только поэтому ты, падла, уедешь отсюда целым и невредимым, - низкорослая - по сравнению с подругой - девица произнесла это с явным отвращением.
– Да-Рэй, отпусти его. И руки вымой. Пусть катится куда хочет, на его тачку я не сяду даже под угрозой изучения сопромата. Эта брехливая собака ещё какую-нибудь кляузу сочинит, а мы расхлёбывай... Пшёл вон!

Круглый, заботливо раскормленный зад чиновника так соблазнительно торчал из дверной щели летающей капсулы, что Аня с огромным трудом поборола искушение дать пинка. Такого, чтобы летел без помощи антиграв-движков дальше, чем видел. Сдержалась. Она вообще многому научилась за последние месяцы, и сдержанности в первую очередь. Спасибо тари, у неё этого качества хоть отбавляй. От Осьминожки - добрейшей души - Аня подцепила умение ждать и умение видеть суть вещей. Зато обе подруги заразились от земной девчонки бесшабашной лихостью и способностью доверять первому порыву души. Эх, как убедительно Да-Рэй скамейкой-то размахивала! Любо-дорого было посмотреть.

Капсула чиновника взмыла в небо, возможно, унося на своём борту новую неприятность под старым обличием. Опоздавшая Осьминожка притопала на площадку, когда "тачка" уже скрылась из виду в потоке разноцветных капсул.

– Нам пора в больницу, - вздохнула Да-Рэй, прикоснувшись к щупальцу негуманки.
– Завтра у учителя трудный день, какая-то проверка. Нужно помочь подготовиться.

– Осьминожка с тобой?
– усталым голосом спросила Аня.

– Со мной... Ты не заболела?

– Нет. А что?

– Выглядишь неважно.

– А... Это голова гудит. Ничего удивительного. Поварихи болтали, будто сегодня дождь будет, первый за сезон.

– Тебе бы сердечно-сосудистую систему подлечить, - посоветовала тари.
– Иди домой, ложись спать пораньше.

– Не, - усмехнулась Аня, - я сейчас к Нойгешу наведаюсь. Пусть и у него голова поболит, не всё же мне одной мучиться.

– Ты о чём?
– лукаво улыбнулась долговязая.

– Он мне клятвенно обещал кое-что порассказать об истории расы рунн. О том, что они не афишируют. Пускай держит слово.

– Тогда головная боль ему точно обеспечена, ты у нас въедливая... А вот и мой поезд. До вечера!

Аня едва успела взмахнуть рукой, как на табло появился символ - сейчас с другой стороны платформы подойдёт гравипоезд нужного ей маршрута.

В вагончике старого доброго магниторельсового трамвая, ходившего "почти к дому", её ждал неприятный сюрприз. У сюрприза были заклеены антисептическим пластырем кисти обеих рук, а лицо украшали две полосочки свежих царапин. Молодой рунн смотрел на Аню исподлобья, но в вагоне приставать с разборками не рискнул. Самое поганое, что вставать им надо было на одной остановке. Девушка наполовину ждала от "бандитского недобитка" какой-нибудь пакости. На этот случай у неё в кармане лежал вчерашний подарок Нойгеша - маленькая, с карандаш величиной, металлическая палочка. Если эту палочку взять в руки правильным концом от себя и как следует взмахнуть, из неё вылетал тонюсенький, гибкий и очень прочный хлыстик. А после удара втягивался обратно. И так сколько угодно раз. Получить таким хлыстиком по глазам означало остаться без них, никакая медицина потом не поможет. Нойгеш сказал, что многие молоденькие девчонки-сен, опасающиеся нападения, носят с собой такие штучки. Научил пользоваться. Теперь Аня, спускаясь с платформы, как бы невзначай сунула руку в карман и без особой спешки направилась к компьютерной лавочке... "Неприятный сюрприз" оказался умнее, чем предполагала Аня. Буркнув на остановке что-то неразборчивое, он не рискнул следовать за чокнутой инопланетянкой. Если за неё вступается ещё более чокнутый отставник, лучше держаться подальше от обоих.

– Нойгеш, привет!
– Аня на всякий случай достала коммуникатор и, набрав знакомый код, поднесла дешёвую "трубу" к уху.
– Ты дома?.. Очень хорошо. Я к тебе зайду... Как это - зачем? Буду плакать, стенать, мотать тебе нервы и стоять над душой, пока не выполнишь своё обещание... Как это - какое? Ты же обещал на мне жениться!.. Ладно, не смейся, бандит, я уже в курсе, что с тобой такие шуточки не проходят... Всё, я уже твою дверь вижу! Отбой!

Странная темнота, гасившая ровный свет заходящего солнца и его отражения в окнах огромных высоток, подползала со стороны океана. Девушке невольно вспомнился Булгаков. "Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна..."Дальше она не вспомнила, но аналогия напрашивалась чуть ли не буквальная. Отсюда, с улицы, ещё не было видно "сердце дождя", как говорили рунн, но уже слышались низкие раскаты дальнего грома. Вот окна дома напротив отразили отдалённую вспышку. Уличные торговцы торопливо сворачивали лотки и разбегались. Родители срочно зазывали детишек по домам, а те и не думали капризничать, выпрашивая "ещё минуточку". Когда Аня коснулась сенсора на двери компьютерной лавочки, небо потемнело так, словно уже наступила ночь. Задул сильный ветер, мгновенно подхвативший и завертевший уличный мусор. Обыватели спешили закрыть окна.

"Ох, как хлынет сейчас! Наконец узнаешь, подруга, почему в аду у рунн не на сковородках грешников жарят, а под дождь без зонтика выставляют".

Нойгеш, открыв дверь, быстро огляделся, втащил пискнувшую Аню вовнутрь и тут же закрыл. А потом ещё с полминуты возился, проверяя герметичность конструкции.

– Ты вовремя, - сказал он, убедившись, что всё в порядке.
– Опоздай ты на четверть шата, тебя бы в ливневую канализацию утянуло.

– Такое, как я, не тонет, - самокритично хмыкнула Аня.