Мальчишки таращились на нее, ничего не понимая, она насильственно улыбалась. Старалась представить это как приключение, чтобы они не испугались, шутила с ними, подмигивала.

– Мам, а ты?

– Я к вам потом приеду, у меня скоро выставка открывается. А пока поедете с бабушкой.

– А я хочу с тобой, – нудил Никушка.

От ужаса и паники Этери хотелось кричать, но она заставила себя улыбнуться.

– Я скоро к вам приеду, Никушенька, а пока слушайся бабушку. Обещай мне.

– Хорошо.

– Вот и молодец.

– Но ты скоро-скоро приезжай!

– Обещаю.

С Сандриком было не так просто.

– Это из-за папы? – спросил он, когда она пришла пожелать ему спокойной ночи накануне отъезда.

– Из-за папы? – изобразила неведение Этери. – Нет, с чего ты взял?

– Не знаю… Просто подумал.

– Он тебе звонил? – встревожилась Этери.

– Нет, не звонил. Он нас совсем забыл.

– Он много работает…

А что еще она могла сказать?

– Он и раньше работал, – гнул свое Сандрик, – но он нас не забывал. А ты на мое день рождение приедешь?

– Мой, – машинально поправила его Этери. – Мой день рождения. Конечно, приеду! Думаешь, забуду твою днюху?

Мать и сын засмеялись. Она не разрешала мальчикам пользоваться интернетовским жаргоном, одергивала их, а тут сама сказала. Сардрик, даже не умея это выразить словами, понял, что мама хочет его подбодрить, показать, что она своя. Что ни говори, а все-таки классная у него мама!

– Спи, сынок. – Этери поцеловала его на прощанье. – Завтра рано вставать.

На следующий день Этери благополучно отправила сыновей с нанятой охраной в аэропорт. К вечеру того же дня мать позвонила ей из Тбилиси. Они успели на стыковой рейс, гостиница не понадобилась. И охрана отзвонилась, что все в порядке.

У Этери словно камень с души упал. В Грузии Рустем их не достанет. Там все свои. Она обзвонила друзей, попросила, чтобы приглядывали за мальчиками. Потом поговорила с Дарьей и Марьей. Позвала их в большую хозяйскую кухню попить чайку, пересказала свой разговор с бывшим мужем и предложила им на время перебраться обратно в приют.

– Это ж на какое такое время? – спросила Марья. – Нет уж, мы тут с тобой останемся. Нет, ну каков подлюга, а? Скажи, Даш?

– Нас-то не тронут, – не отвечая на риторический вопрос, заговорила Дарья. – Мы прислуга, что мы ему? А ты-то как?

– А что он мне сделает? Все никак уразуметь не может, что я не знаю, где его бывшая, – отмахнулась Этери.

Говорила, а сама думала: «А ведь они знают. Знают ровно столько же, сколько и я. Знают, куда я увезла Ульяну. А может, и нет… Я не говорила, что в Грузию. Но и особого секрета не делала… Знают или нет? Да какая разница? Она из Грузии могла уехать куда угодно».

– Чеченцы – они все тупые, – заметила меж тем Марья.

– Нет, не скажи, – вступилась за чеченцев Этери, – есть очень даже умные. Но этот – точно тупой. Ладно, давайте будем надеяться на лучшее.

Ей очень нравились эти женщины. В отличие от Гюльнары Махмудовой они умели довольствоваться тем, что есть, и были за это благодарны, не претендуя на большее. Обе трогательно любили дочку Анечку. Она оказалась у них одна на двоих, но они не унижались до ревности, склок, подозрений, попреков. Этери пришло на ум слово «достоинство». У Дарьи с Марьей было достоинство. Гюльнаре Махмудовой или, скажем, полузабытой уже Богдане Нерадько до них не дотянуться никогда, не обрести этого спокойствия и умения радоваться жизни. Надо надеяться, что о Дарье с Марьей Гюльнара Рустему ничего не сказала…

А вот Ульяне это достоинство предстоит обрести. Как она там? Этери то и дело вспоминала о ней, но боялась звонить дяде Амирану. Вдруг телефон прослушивают? Написать по электронной почте? А если аккаунт взломают? Можно написать не из дома, сообразила Этери. Друзей у нее много, они – она не знала точно, кто эти мифические «они», но примерно предполагала, – не смогут проверить всех. И все же ждала, сама не зная чего. Какой-то развязки.

Наступило затишье. Этери каждый день перезванивалась с сыновьями. У семьи ее матери был свой дом в Батуми, мама увезла их туда. Вот и прекрасно. Дом на первой линии, один из самых старых и красивых домов в городе, хранящий множество легенд. Мама им расскажет… И в море поплавают, фруктов поедят, на аттракционах покатаются – все удовольствия сразу.

Этери с большим успехом провела открытие выставки рисунков Нины Нестеровой. Опять позвала всех приютских и Дарью с Марьей. Все прошло, как любил говорить Герман Ланге, «штатно». Этери уже собиралась в Грузию к детям: скоро у Сандрика день рождения. Днюха. Надо подарок выбрать. Десять лет как-никак, первая в жизни круглая дата.

И вдруг позвонил Савва.

Она уж думала, он от нее отстал, но нет:

– Нам надо увидеться, – начал он с места в карьер.

– Савушка…

– Это не то, что ты думаешь. Мне предлагают Рейсдаля [30] . Но я должен убедиться, что это без балды. Приезжай ко мне на дачу. Картина там.