Шрифт:
Мальчик подошёл тихо, как котёнок. Нерешительно тронул женщину за плечо:
– Мама...
Сидящая медленно поднимала голову. Из-под растрёпанных волос показались пьяные затуманенные глаза:
– А пошёл ты!..
– и она выдала такой полный комплект местного мата, что этих знаний вполне хватило бы на последующие несколько десятков лет.
Только Грош не дослушал их, крупные слёзы покатились по его грязным щекам, и он в отчаянии побежал, сломя голову, прочь, невольно сжимая кулаки.
"Ну, вот и всё", - промелькнула мысль, и я даже не успела понять, моя или эльфеи. Неужели, в самом деле, всё?
– Врунья! Фея - врунья! Всё - неправда!
– слышала я отчаянный голос мальчишки.
Последующий удар едва полностью не вышиб из меня дух, и не только мой, но, заодно, и принцесын. Грош на полном ходу врезался в живот какого-то дядьки, тот ухватил его за шиворот и приподнял над землёй, вглядываясь в зареванное искаженное страданием лицо.
– Ты что, совсем сдурел, малец?!
– воскликнул он.
– Дяденька, - простонал Грош, крутясь и стараясь вырваться из крепкой и цепкой руки, - дяденька, купите фею... Недорого продам...
Глава 16. А всё-таки я настоящая фея!
– Купите фею! Всамделишную...
– дрыгая ногами, продолжал ныть мальчишка.
– Ну, и где твоя фея?
– насмешливым голосом спросил дядька.
– В лесу за городом?
– Вот, - Грош раскрыл ладонь, показывая полузадушенную меня с грязными изломанными крыльями.
Дядька приблизился, пораженно рассматривая товар, а у меня не было сил даже встать.
– Настоящая фея! Только почему она такая потрёпанная? Эх, ты, - врезал он мальчишке подзатыльник.
– Кто ж так с феями обращается? Ты ж её почти угробил!
– Только желания она не исполняет, - честно доложил Грош.
– Мои не исполнила, ни одного...
– Да в таком состоянии - ничего удивительного. Она едва жива. Кто знает, удастся ли её спасти... А фея мне никак не помешала бы. У меня тоже, хоть я и взрослый, а желания есть, да такие, что, боюсь, никто, кроме настоящей феи, их не исполнит. Ничего, я её у тебя куплю, - сказал дядька, опуская мальчика на землю, но придерживая за плечо, чтоб не удрал.
– А что дашь?
– Не обижу, - дядька порылся в кармане и выудил настоящую золотую монету.
– Держи, оно того стоит.
Грош недоверчиво взял монету, попробовал на зуб, остался доволен:
– А ты, дядька, нормальный дядька! Я и в руках никогда не держал такую. Хорошая монета. Только ты мне лучше дай мелкими. А то золотую у меня сразу же заберут, да ещё и в темницу бросят за воровство. Кто ж поверит, что моя?
– Да ты, малец, не дурак. Хорошо, идём ко мне, я здесь недалеко на постоялом дворе "Три лопуха" остановился, неси сам свою фею, донесёшь живой, я тебе ещё добавлю. Только не зажимай больше в кулак! Она же такая маленькая и хрупкая. Держи между ладонями, вот так.
И они пошагали по направлению к трактиру. В щелочку между пальцами я разглядывала своего нового хозяина. Мужчина возраста более, чем среднего, роста среднего, да и сам какой-то средний, без особых примет, такой, как большинство жителей столицы, представитель среднего сословия. Только небольшие усы смешно топорщились при разговоре, и во взгляде читалось что-то едва уловимое, отличающее его от остальных. Несмотря на внешность и обычную неброскую одежду, мне показалось, что это житель вовсе не Дилонии. Хотя, может, просто показалось.
– Как хоть зовут тебя, малец?
– спросил дядька, коротая дорогу.
– Грош.
– А меня зовут Шон Гудкерри. Можешь звать просто дядей Шоном.
– Хорошо.
– И что же ты попросил у феи, если не секрет?
– Секрет.
– Что ж, если секрет, не говори.
– Наверное, я попросил слишком много... Дом, вкусную еду каждый день и быть кому-нибудь нужным.
– Да, это очень много, и очень мало, с другой стороны. Хочешь есть?
– Угу, - мальчик поднял на дядьку полные надежды глаза.
Шон Гудкерри подошел к лоточнику и вернулся с десятком пирожков.
– Составишь компанию?
Упрашивать долго не пришлось, и дядька с мальчишкой отдали пирожкам должное, даже не подумав о бедной голодающей эльфее.
– А ты добрый, дядька, - удовлетворённо прочавкал Грош.
– Я б тебе ещё что-нибудь продал, если б у меня было, что.
– Значит, у тебя никого нет?
– уточнил Шон.
– Никого.
– А где же ты живёшь?
– Сначала я жил под мостом, потом на рынке, в одном закутке между прилавками, а сейчас, когда стало холодать, ухожу ночевать в пещеры за городом.