– Постой, - попытался пролезть в дыру Каруан.

– Чего ещё?
– нетерпеливо почесал затылок Грош.

– А у тебя что-нибудь интересное есть?

– Есть. Опять меняться будем?

– Ага, - обрадовался толстячек.

– И что у тебя сегодня вкусненькое?

– Грош, вкусненького нет. Зато есть что-то ещё лучше!

Оборванец разочарованно хмыкнул и собрался уходить:

– Отвали, принц.

– Стой! У меня есть фея! Самая всамделишная!

– Врёшь!

– Смотри!
– и Каруан полез в карман, пальцами сжав моё хрупкое тело. Крыло хрустнуло и Дьюма в моей голове страдальчески застонала.

– Смотри! Всамделишная!

– Ты, ненормальный, что делаешь? Все крылья переломал!
– заорала я.

Грош приоткрыл рот, рассматривая меня, недомытую и обтрёпанную, и вовсе непохожую на фею.

– Где взял?

– Сам поймал, - гордо ответил принц.

– Врёшь! А чего она такая?

– А ты какой был бы, если б тебя в кармане таскали, а?
– отозвалась я. Думаю, мне гораздо лучше оказаться в руках этого оборванца, легче будет сбежать.

– Так ты правда фея?
– уточнил мальчишка.

– Правда-правда.

– И желания можешь исполнить?

– Исполняет, - опередил меня принц и выставил три пальца: - Три!

– Твои исполнила?
– подозрительно переспросил Грош.

– А то, - хитро ответил Каруан.
– Все три. Того и меняю, что мне она больше не нужна. Так что, берёшь?

– Беру.

– А что взамен дашь?

Грош покопался в своих бездонных карманах и выудил на свет божий дохлую летучую мышь, уже начинающую пованивать.

– Пойдёт?

Толстячок взвизгнул от восторга и тут же вручил нищему меня в обмен на столь ценный предмет. Голова его скрылась за забором, и оттуда уже донеслось:

– Пока, Грош!

– Пока, прынц, - негромко откликнулся оборванец, разглядывая только что приобретённую собственность, и тут же засунул меня в свой карман (хорошо, хоть не тот, где обитала дохлая мышь), несмотря на протестующие крики и нецензурные выражения.

Снова увидела белый свет я только тогда, когда Грош выудил меня из своего кармана, ещё более насыщенного мальчишечьими драгоценностями, чем карман королевского наследника. Мы находились в пещерах, точнее, в катакомбах, так как стены явно искусственного происхождения, и только через щели в потолке проникали солнечные лучи. Оборванец опустил меня на камень, благоразумно придерживая пальцами.

– Да отпусти, куда я денусь... с подводной лодки.

– Улетишь, - мудро ответил Грош.

– Такими-то крыльями? Теперь я понимаю, почему другие народы не спешат заводить дружбу с человеком.

"Эльфы с оборванными крыльями погибают, - трагическим голосом произнесла в моей голове Дьюмовочка.
– Прощайте..."

"Погоди помирать, - мысленно ответила я.
– Ты ведь сейчас наполовину человек, в тебе ведь я живу! А людям крылья без надобности".

"Ладно, - согласилась эльфея, - поживу пока. До конца света дотяну как-нибудь".

– Эй, ты, фея! Исполнишь три желания - отпущу в лес, так и быть.

– Слушаю и повинуюсь, заказывай.

– Значит, так, - закатил мальчишка глаза. Неужели тоже мороженое заказывать будет?
– Во-первых, хочу, чтоб у меня был дом. Во-вторых, чтоб каждый день была вкусная еда. В-третьих, хочу быть хоть кому-нибудь нужным.

Я смотрела на него растерянно, парень неглупый и основательно подготовился. И я его понимаю, было б чудесно, если бы какая-нибудь настоящая фея выполнила эти желания. Но я-то не умею!

"Что мы можем для него сделать, Дью?" - спросила я подругу.

"Спеть хором", - хмыкнула она в ответ.

– Фея, выполняй!
– нетерпеливо подтолкнул меня мальчишка. И что я должна ему соврать?

– Грош, я наврала, я всего лишь цветочная эльфея и не умею выполнять желания...

– Врёшь!
– крикнул разочарованно мальчик.
– Не хочешь!

– Не умею, - повторила я.

– Вот так всегда... Всегда... Наобещают и бросят...
– Грош схватил меня и потащил в угол, где зияла в полу дыра.

Мальчишка спрыгнул внутрь, и мы оказались в небольшой тёмной комнате, только в углу вспыхивал и гас красный огонёк.

– Не хочешь - ну, и не надо. У меня свой дом есть... Тоже хороший дом, - бормотал Грош, - сейчас сама увидишь.

Клацнул выключатель, и комнату залил яркий искусственный свет.

– Хороший дом, светлый, я его вчера нашел, - мальчик бросил меня на пульт с кучей рычажков и кнопочек, перед которым на стене зависло с два десятка мёртвых экранов, и начал играть, вертя ручки и нажимая кнопки.