– А что, если сам Фрейн и организовал это нападение? В пользу этого ведь тоже есть аргументы. Скажем, то, что он использовал пули, которые имеются лишь у тех, кому доверяет лично Фрейн. Что, если это намеренно подстроено и замаскировано под дилетантство?
– Пабло поморщился.

– Конечно, отбрасывать этот вариант тоже нельзя. Но каковы тогда намерения? Чего он хотел этим добиться? Зачем было на ровном месте убивать нашего друга? При чем без каких-либо оснований?

– А что, если это было посланием?

– Да уж. У нас много возможных причин. Но мы ничего не знаем наверняка. А это, к сожалению, связывает нам руки.

– И что дальше? Что будем теперь делать мы? Ответим? Это ведь нельзя так оставлять!

В это время неподалеку, не попадая в поле зрения находящихся в домике вампиров, мягко подкатил спортивный автомобиль черного цвета. Он остановился так, чтобы был виден всем “слухачам”. Из машины вышел рослый мужчина лет тридцати пяти. Его лицо не было красивым. Но властный вид заставлял ему подчиняться любого, кто осмеливался поднять на него глаза. Казалось, в целом мире не нашлось бы вампира, дерзнувшего ослушаться этого волевого руководителя. Он был холоден и притягателен, властен и харизматичен, он был таким, какого хочет видеть у власти любой, уважающий себя вампир. Несмотря даже на то, что его облик наводил ужас даже на самых обезбашенных упырей. Он был страшным для мужчин и непостижимым образом желанным для женщин. В нем боролись два начала: безобразное и возвышенное. И хотя всем казалось, что преобладает первое… Никто его не знал. Никто даже не догадывался о его настоящей сущности. Никто, кроме…

Он знаком подозвал шпионов к себе. Те в мгновение ока обступили своего босса, вытянувшись по стойке смирно. Он тихим голосом, чтобы не услышали присутствующие в домике, но четким и не терпящим возражений произнес: “Дальше я сам”. Они не стали задавать вопросы или что-то уточнять. С молниеносной скоростью подслушивающие вампиры (которые являлись намного оперативней и достоверней других следящих устройств) испарились, оставив за собой лишь небольшое облако пыли, которое, впрочем, тоже довольно скоро рассеялось, не оставив и следа. Только что прибывший, наводящий ужас даже на самых бесстрашных вампиров, медленно направился в сторону домика. Не успев сделать и нескольких шагов, как дверь распахнулась, и из помещения безмолвно выскользнули все, кроме Тони, Пабло и Криштиану. Они приветственно наклонили головы в знак уважения и рассыпались по территории. А гость, мгновенно преодолев разделяющее его и дом пространство, вошел внутрь. Здесь ему не нужно было никого пугать, а потому, сбросив маску неприступности, он дружественно поднял руку.

– Нет времени на разглагольствования.

– Согласны, босс. Нас лишь интересует, кто это сделал. А если точнее, то: это дело рук Фрейна?

– Нет, это не он.

– Но кто же тогда?

– Это прозвучит странно, но даже я, глава “Контры” пока что этого не знаю. Знаю лишь, что это не Фрейн. Он сам, лично, отдал приказ расследовать это происшествие.
– Впервые за все время невеселой встречи Пабло улыбнулся. А главный продолжал.

– Я не хотел говорить этого в присутствии тех, кто сегодня прибыл с вами на нашу встречу, дабы не подогревать их ненависть к Фрейну и случайно не толкнуть на какие-либо необдуманные действия, но есть еще кое-что по этому делу.
– Три пары вампирских глаз удивленно уставились на своего босса. Невысказанный, но очевидный вопрос, казалось, повис в воздухе. Главный медленно потер подбородок, как бы подбирая нужные слова.

– Дело в том, что верным псам Фрейна удалось найти стрелявшего.
– И не дожидаясь лавины логичных последующих вопросов, он продолжал.

– Точнее, груду пепла, которая от него осталась. Согласно тому, что сумели обнаружить и проанализировать наши вампиры-криминалисты, согласно их отчету, “исполнителя” убили точно такой же пулей, которой он застрелил одного из наших. Той самой, так называемой, вампирской пулей, от которой тело вампира вмиг воспламеняется и оставляет после себя лишь горстку пепла, и наличие и использование которых контролирует сам Фрейн. Но… - Босс “Контры” предупреждающе поднял указательный палец.
– Я знаю, что вы думаете. Однако я головой отвечаю за то, что говорю. А говорю то, что это точно не Фрейн.

– Ладно. Проехали. Мы поняли. И верим тебе. Хорошо, что наш глава вхож к Фрейну… И это дело мы расследуем. Мы обязательно найдем виновного и покараем его. Согласно нашим, вампирским законам. Уверен, никто возражать не будет. Но я думаю, что не ошибусь и выражу общее мнение, если подниму сейчас главный вопрос, который мучает нас уже давно: “Что с Конституцией?”. Для нас этот момент на сегодняшний день является приоритетным. Или я ошибаюсь?

– Нет-нет.
– Присутствующие закивали головами.

– Это и впрямь самое важное событие не только дня сегодняшнего, но и всей нашей вампирской истории. Эта та страница, с которой начнется новый отсчет нашего существования. Была бы моя воля - я бы этого не допустил.
– Главный сверкнул глазами, и присутствующие заметили зловещий огонек, промелькнувший в его взгляде.
– Но мы, к сожалению, сейчас бессильны. Наша мощь еще слишком слаба, чтобы открыто выступить против большинства. Так что, советую вам не высовываться. Не сейчас. Наше время еще не настало. Сейчас нам стоит залечь на дно.

– Это мы поняли. А известно уже, когда состоится голосование? Так, как и намечалось, в день на кануне дня всех святых, тридцать первого октября? Или это еще не решено окончательно?
– Криштиану выглядел довольно спокойно, да и тон его тоже не выражал особых эмоций. Но все присутствующие отлично знали, какая злость и ненависть скрывались за этой маской безразличия.

– Насколько мне известно, Фрейн уже дописал Конституцию. И через неделю состоится наш последний десятый саммит, на котором он вынесет на рассмотрение якобы вариант нашего Основного закона. Почему “якобы” - думаю, объяснять не стоит. Никто не посмеет критиковать, то, что изречет или напишет Глава Вампиров. Так что, тридцать первое октября, как по мне, так самое время для голосования. Кстати, насчет этого референдума. Я вас учил все события и вещи стараться рассматривать не только с одной стороны, будь-то сторона плохая или хорошая. Все в этом мире имеет две стороны: положительную и, скажем так, не очень. Так вот, это мероприятие будет иметь для нас большой плюс: мы сможем, естественно путем слежки и наблюдения, провести своего рода перепись вампиров. Конечно же, это (перепись) будет проводиться и на высшем вампирском уровне, и эти данные у меня будут. Но вам тоже стоит присмотреться к тем, кто придет на эти выборы с нашей позиции. Для нас - это отличное время пополнить наши ряды новыми членами. Поверьте, много недовольных примут участие в этом референдуме. Так что, не теряйте времени зря. За работу, господа. Только помните, ни в коем случае не высовывайтесь, каждый наш член - на вес золота (я бы даже сказал, на вес человеческой крови самой редкой группы). Мы не можем позволить себе роскошь нести потери. Тем более, сейчас, когда час икс неумолимо приближается. На этом я вынужден с вами проститься. Я не смогу с вами связаться раньше, чем через закончиться референдум. Для меня сейчас очень опасно появляться рядом с вами. Так что, в свое отсутствие мои обязанности будет выполнять мой неизменный заместитель. Тони - я на тебя рассчитываю. Разрешите откланяться.
– И он исчез, оставив за окном лишь небольшое облако пыли из жаркого испанского песка.