– А тут еще этот референдум на носу. Ох, Саша, я уже и не знаю, что думать!
– Кьяра продолжала заламывать руки, умоляющим взглядом приглашая меня разрешить ее сомнения, прекратить страдания. Вытащить волшебную палочку, произнести парочку заклинаний и телепортировать ее ненаглядного Энтони прямо на ковер пред ее очи? Да, она, несомненно, сейчас желала этого больше всего. Но я не могла этого сделать, а потому, ощущая свое бессилие оттого, что не в состоянии хоть чем-то ослабить страдания подруги, я отвернулась. Ну что могла я в семнадцать лет ей посоветовать? Не имея ровным счетом никакого опыта в амурных делах, я не знала, что думать, как себя вести. Тогда мне еще неведомы были мужские измены, ложь, предательство. Я продолжала глядеть на мир сквозь розовые очки, которые странным образом даже вампиров несколько в необычный цвет окрашивали. Мне не хотелось думать, и уж тем более признавать, что окружающий мир жесток, холоден, равнодушен, безразличен. Мне хотелось думать, что все именно так, как я и успокаивала подругу. Однако последняя фраза немного резанула мой слух.

– Референдум? А это-то тут причем?
– я удивленно подняла бровь.

– То есть как это “при чем”?
– не менее изумленно уставилась на меня Кьяра. У нее даже глаза округлились.
– Ты что, ничего не знаешь?

– О чем, Кьяра? О том, что тридцать первого октября, до которого остались считанные дни, состоится очередное Всесоюзное голосование по поводу нового варианта будущей Конституции Верройи? Что же здесь такого? Тем более что это и так не впервой. Ну, пройдет в который раз этот всенародный референдум, и вновь какая-то страна (это уж как пить дать! Попомни мои слова!) воспротивится тому, что придется жертвовать своим кровным суверенитетом во благо остальных. Хотя, впрочем, знаешь, - я принялась увлеченно рассуждать, - как по мне, так они не так уж и не правы. Эта Конституция ведь и правда призвана существенно урезать права отдельных субъектов (стран), и если это перенести с уровня государств на самостоятельные единицы, коими являются личности (а это неизбежно, в виду того, что единичное (человек) в данном случае отождествляется с целым (с Союзом)), то мне лично, такое тоже не слишком по нраву… - Произнося свою тираду, я так увлеклась, что, бросив мимолетный взгляд на Кьяру, остолбенело пялящуюся на меня, следующие слова уже просто не посмели вылететь из моего горла.

– Ты что, правда, ничего не знаешь?
– Кьяра продолжала с ошарашенным видом наблюдать за моей реакцией.

– Слушай, скажи-ка лучше ты мне, ЧТО я должна знать?
– я начинала злиться.

– Саша, в день референдума будет проходить не только, вернее не столько, голосование людей относительно их Конституции, сколько волеизъявление вампиров по поводу их Кровавой Вампирской Конституции!

– Чего-чего?
– непонимающе замигала я глазами.

– Конституция Верройи - это лишь прикрытие, ширма, которая не имеет равным счетом никакого значения! Я думала, ты в курсе.

– Да уж!
– сокрушенно качая головой, я пыталась осмыслить только что услышанное. Хотя если уж начистоту, то я не до конца понимала значение подобного события. Заметив мое замешательство, Кьяра принялась рассказывать то, что все (вампиры и древние) уже давно знают, лишь я одна такая непосвященная осталась. Ах да, ну еще несколько миллиардов простых смертных! Словом, выслушав горячечный рассказ подруги о том, что же собой являет этот вампирский свод законов, для чего, а самое главное, для кого он был создан, я начала немного больше ориентироваться в пучине всевозможных странностей, коими был напичкан доселе неведомый мне мир, так тесно соприкасающийся с моей жизнью еще несколько месяцев назад, и который я не в силах была не то, что разглядеть, а хотя бы заметить!

– Теперь ты понимаешь, почему я так сильно беспокоюсь из-за исчезновения Тони?
– подытожила Кьяра свою оповедь.

– Если честно, то не совсем, - призналась я, все еще не понимая, как все это взаимосвязано.

– Ну, как же, Саша?! Тони ведь выступает против всего этого. А Организация, которая представляет их вампирскую оппозицию, в сущности, и была создана, дабы помешать, этому свершиться. И теперь все может случиться: либо “Контра” попытается сорвать этот референдум, что я уверена, закончится для них, более чем плачевно, либо это голосование пройдет успешно, в случае чего Сопротивление долго не просуществует. Но в таком случае, есть еще шанс, что мне удастся переубедить его отойти в сторону и попросту не вмешиваться в происходящее. Что так нехорошо, что эдак - совсем худо. А тут еще Тони исчез вот так, без предупреждения. Я не знаю, что мне и думать. Такое чувство, что еще немного и у меня нервы сдадут.
– Я невольно задумалась. Видя, как Кьяра страдает, и пусть даже не одобряя ее связи с вампиром, наблюдать за ее терзаниями мне было невмоготу. Я попыталась собраться с мыслями. Определенно, надо было искать какое-то решение создавшейся головоломки. Но где она была-то, эта разгадка-то?

– Кьяра, послушай, Тони взрослый, и, насколько я понимаю, достаточно рассудительный чело…прости, вампир, чтобы не делать опрометчивых шагов. К тому же, он так сильно тебя любит, что вряд ли станет бесцельно рисковать.
– Я говорила и говорила, пытаясь как-то ее успокоить, хотя в глубине души и понимала, что все эти рациональные доводы не совсем то, что было сейчас нужно Кьяре. Ей бы надо было увидеть любимого, обнять, поцеловать его, а вместо этого…

– “Контра” не будет участвовать в голосовании по поводу Конституции, но и препятствовать вампирам (принять оную) также не станет.
– Внезапно, рассекая окружающую тишину, прерывая наш разговор на полуслове, послышался резкий звук открывающейся двери. На пороге комнаты выросла Афина. Мы удивленно уставились на девушку. Словно прочитав в наших глазах немой вопрос, младшая сестра поспешила объясниться:

– Я случайно услышала, как папа разговаривал у себя в кабинете с кем-то по телефону, и в его речи проскользнула фраза: “Во время референдума “Контра” заляжет на дно”. Так что можешь успокоиться: твой вампирюга скорей всего смотал удочки и удрал куда-то от греха подальше, чтоб его не замели. Отоспится и вернется. Небось, целый и невредимый.
– И на этот раз не упустила возможности съязвить Афина.

– Случайно услышала?
– скептически фыркнула Кьяра.
– Ты, верно, хотела сказать: подслушивала?
– все не унималась старшая сестра.

– Тебе то что?
– так же в тон ответствовала Афина.
– Скажи спасибо, что вообще соизволила разрешить твои сомнения. А ведь могла бы и умолчать.

– Вот уж и впрямь добрая какая! Прям белизна невинная!
– я с удивлением и непониманием наблюдала за этой перепалкой, разгоревшейся, по сути, на ровном месте между двумя родными сестрами, не в силах понять, почему два таких родных человека, имея все удобства, комфорт и уют что в доме, что в жизни, не имея камней преткновения, так легко воспламеняются? Разница в возрасте? Если уж до конца откровенничать, то мне порой казалось, что они ненавидели друг дружку. Но почему? Зачем? Отчего? Я могла бы еще понять, если причина состояла в каком-то парне, в которого обе были бы влюблены. Но так…