Полное собрание стихотворений
вернуться

Кленовский Дмитрий Иосифович
Шрифт:

435

Горький миндаль цветет Так же свежо, как сладкий. Горек ли будет плод, Сладок ли - вот загадка! Так и любовь в цвету Тайной всегда овита: Можно ль предвидеть ту Горечь, что в ней сокрыта? Вспомни, когда глотнешь Первого огорченья, Вспомни тогда, что все ж Было сперва цветенье! 1972

436

Из двенадцати роз букета Почему-то не расцвела И завяла одна, вот эта, А такой же, как все, была. Знаешь: надо ее оставить, Чтоб еще о ней потужить, Чтоб напомнила, что нельзя ведь Так, как хочешь, цвести и жить. Может, где, еще незаметней, Смерть к кому-нибудь подошла? Может, где, семнадцатилетней, Нынче девушка умерла? 1973

437

Хорошо, наверно, писать Было Пушкину «Сон Татьяны»! Фантазировать, подбирать Персонажей, таких нежданных! Ну кого бы на помощь ей Отрядить из лесных соседей? Нет, не лешего, не чертей И не Бабу-Ягу...
– медведя! И явился любезный зверь, Нам на радость, себе во славу, И залег навсегда теперь Он в онегинскую оправу. Ну а жердочки гиблых две, Над потоком склеены льдиной - Не сломать их ничьей ноге, Не сгубить никакой пучине! А ночной в шалаше кутеж Сатанинской проворной своры И в руке Онегина - нож! Быть несчастью здесь! Быть! И скоро! Оплывала быстрей свеча В эту ночь тишины и бденья - Так была та ночь горяча Жадным пушкинским вдохновеньем! 1974

438

Да, ты уйдешь, но ты оставишь Все то, что подарила ты, Как пианист дыханье клавиш Средь наступившей немоты. И будет петь в воспоминаньи Тот смутный, мнилось мне, мотив, Что лишь теперь, среди молчанья, Стал подлинно красноречив. 1971

439

Помнишь: встречу наших двух дорог Я от перекрестка уберег, И для нас они слились в одну. У дорог не надо быть в плену! Их порою можно одолеть, Надо только очень захотеть, Не остановиться, не свернуть - И дорога превратится в путь! 1972

440. «Ты!»

Как цветок - из сброшенного платья, Из подарка первой наготы, Из прикосновенья, из объятья - Расцветает радостное «ты!» Нет другого языка на свете, Чтобы так и нежен был и строг: Говорят на нем с тобою дети, Говорит на нем с тобою Бог. Радуйся, что стал теперь возможен Светлый Праздник на пути твоем, Что любимая отныне тоже Будет говорить с тобой на нем! 1971

441

Я оборачивался без конца Чтоб унести с собою - и навеки!
– Черты венецианского дворца, Мозаику Равенны, Ponte Vecchio... Не удивляйся, друг, когда порой С тебя подолгу не спускаю взгляда! Я унести хочу тебя с собой! Ведь вот и нам расстаться тоже надо! 1974

442

Все обогнало цель свою, Все процвело и облетело, Но жадно в памяти храню Твое прижавшееся тело. От губ и до колен оно Запечатлелось в жаркой глине Воспоминанья моего И никогда в нем не остынет. Оно все ближе, все точней, Хранимо от других настолько, Что слепок близости твоей Одна разбить ты можешь только. 1971

443

Твоя душа твоим владеет телом: Она ко мне его навстречу шлет, Приказывает быть нагим и смелым И все грехи прощает наперед. И если в теле вижу перемену (Все меньше ласк, порыва и тепла) - То знаю я: твоей души измена Уже ко мне вплотную подошла. Как день за днем скудеющий источник Являет спад своих глубинных вод - Так наше тело, ветреный сообщник, Своей души все тайны выдает! 1972

444

Уже быстрей смеркалось, Уже, то здесь, то там, Березка раздевалась И зябла по ночам. Уже опенок стая Теснилась на пеньке, Уже была до мая Купальня на замке. А дома, где терпенью Учил осенний лад, Брусничного варенья Струился аромат. Но странно: почему-то, Хоть он и был мне мил, Российского уюта Тогда я не ценил. Из всех моих наследий Чужие взяв года, Италией я бредил Мучительно тогда. Так повелось, признаться, У нас, у россиян: Издалека влюбляться В черты латинских стран! И мне приснилось, будто В другом столетьи мы. Кругом синеют смутно Тосканские холмы. Вхожу, подругой встречен, В мой флорентийский дом, Где ласточки щебечут Под крышей за окном. Где, гордое обличье Сменив на сарафан, Взобралась Беатриче С ногами на диван. И пусть из кватроченто, Но раз оно во сне - По-русски без акцента Стихи читает мне. 1974