— Кто цеплялся за юбку, я? — повысил голос Лукас.

— А кто же, как не ты, уходить не хотел, а потом с голым задом по крышам скакал? — съязвил Гунтер. — Коли не Курт, то так и сидел бы в кустах…

— Ах ты… — Лукас задохнулся от злости и в темноте раздался звук увесистого шлепка.

— Ну, докажи, что было не так! — рыкнул Гунтер, скидывая с меня руку, и в темноте слышалось лишь тяжелое сопенье и возня.

— Эй вы, цыть там! — рявкнул из темноты Вольф. — Чего потасовку устроили, бабу что ли не поделили? Так я сейчас наведу порядок…

Парни перестали сопеть и возиться, ища в темноте нагретые места, шипя и огрызаясь друг на друга.

Утро можно было определить только по тому, что в оконцах под потолком стало немного светлее и оттуда слышалось больше шума и топота, обильно сдобренного пылью. Петер, которого Хайнц поднял на плечах, спрыгнул оттуда, кашляя и обтирая и без того грязное лицо, а рыжий затряс головой, стряхивая с нее песок.

— Воды могли бы и принести, — посетовал Вольф, отжурчав свое в углу и поддергивая штаны.

— На что тебе вода? Вони меньше, коли не пьешь и не ешь, — рассудительно заметил Петер. — Между прочим, тут крышкой дыра прикрыта, а ты сверху все уделал!

— Еще чего, я и крышку должен сдвигать? — возмутился бывший командир. — Плевал я на все это, пущай воняет! Кому надо, тот пусть тут и прибирается, а я мараться об их крышки не намерен! Сами они козлы вонючие, — все больше распалялся он, ругаясь и плюясь во все стороны, — нет, чтоб воды притащить, так еще и крышкой накрыли, чтоб отхожему месту каждый кланялся! Не выйдет, поняли! — состроил он кукиш дверям.

— Раз крышкой прикрыли отхожее место, значит, чистоту блюдут и запаха меньше, — заметил Гунтер, отодвинувшийся подальше от вонючего угла.

— Тебя спросить забыли, сопляк! — Вольф, покачиваясь, прошелся по камере, пиная остатки соломы. — Пасть заткни, пока я тебе все зубы не вбил в глотку!

— Сам заткнись! — парень взъерошился и не собирался уступать ни на слово. — Если б не вы, то мы уже давно ушли бы через границу! Когда надо было стрелять, я стрелял и не мазал, а за что теперь тут с тобой сижу…

— А-а-а-ы-ы! — взбешенно заревел Вольф, кидаясь на Гунтера. — Ну все, ты сейчас у меня вон там вниз головой висеть будешь, пока я тебя по самую задницу в него не вобью!

Парень подскочил на месте, встречая налетевшего на него Вольфа и, сцепившись, они покатились по полу, рыча и волтузя друг друга. Одному надо было сбросить накопившееся бешенство от неожиданного поворота событий, второй не захотел уклоняться от драки, полагая, что это унизит его перед остальными, которые оживились и начали подбадривать дерущихся криками и стуком по стенкам. Гунтер был моложе и ловчее, Вольф — тяжелее и опытнее, но оба уже нормально не ели несколько дней и сил для драки подкопить не успели. Первый порыв злости прошел, когда они с яростью молотили кулаками, а тяжелое сопенье и редкие пинки были уже не в счет. Зато завелись Хайнц с Петером и требовали боя до победного конца. Лукас полез было к ним, но Хайнц отшвырнул его в угол, как пушинку, а я и так не вылезала оттуда, боясь получить сапогом или кулаком.

— Ты живой? — я отодвинула парня, который только стонал, держась за плечо.

— Об стену ударился… ничего, пройдет. Он же здоровый, как медведь, — с детской обидой Лукас посмотрел на Хайнца, которому тоже захотелось помахать кулаками.

— Ты чего это на меня так смотришь? — рыжий упер руки в бока и вызывающе посмотрел на Лукаса, а потом и на меня. — Да я тебя, сопляк этакий, сейчас уделаю так, что сам себя не узнаешь…

Засучивая рукава, Хайнц приготовился месить парня, когда я попыталась встать перед ним.

— Что он тебе сделал, что ты бесишься? Все в одном положении, чего ты лезешь к нему, злость девать некуда?

— Да ты мне еще будешь тут указывать? — одним махом Хайнц послал меня в сторону и я шлепнулась прямо на сцепившихся Гунтера и Вольфа.

— Не мешай им! — Вилли дернул меня за ногу и подтащил к себе. — А ну-ка, я тебя пощупаю! — хохотнул он, подняв меня одним рывком и обхватив сзади. — Хайнц, тут гораздо интереснее, чем мальчишку месить, присоединяйся!

Гунтер уже почти вывернулся из медвежьих объятий Вольфа и, услышав Вилли, рванулся к нам, но упал и на него сверху навалился Петер, выкручивая руки. Из своего угла метнулся Лукас, налетел на Хайнца и повис на нем, отчего тот покачался и повалился на пол, потому что запнулся за лежащего Вольфа. Началась настоящая куча мала, перемежаемая криками, воплями и шипеньем. Я пыталась выдраться из рук Вилли, пиная его ногами и никак не могла дотянуться до стилета сзади, а он только гнусно хихикал, продолжая тискать меня и постепенно подбираясь к поясу штанов.

В пылу всеобщей драки мы не обратили внимание, что открылась дверь и в камеру влетели двое стражников, колотя по головам и плечам дерущихся тяжелыми ножнами и добавляя сапогами под ребра лежавшим на полу.

— Стоять! Прекратить драку! Сильнее пинайте их, озверели совсем, мать вашу! — третий со всего маху заехал в ухо Хайнцу, повернулся ко мне и влепил кулаком в рожу Вилли. Тот разжал руки и свалился, как куль, на пол, охая и скрипя зубами. Я тоже плюхнулась на зад и быстро отползла к стене, чтобы не попасть под очередную раздачу.