Агент говорит: участие в лучших ток-шоу.

Агенты ФБР выяснили, что дети, которых отправляли на работу в большой мир, считались в Церкви Истинной Веры миссионерами труда. Белое рабство — так это назвали официальные власти в ходе правительственного расследования. Секта детского рабства — так это назвали по телевидению.

Как только этим детям исполнялось семнадцать, их отправляли работать за пределы общины. Работу им подбирали специальные наблюдатели от Церкви Истинной Веры во внешнем мире. Как правило, это был ручной труд или помощь по дому. Оплата — наличными. Сдельная, временная работа, которая растягивалась на годы.

Церковь рабского труда — так это назвали в прессе.

Наличные деньги поступали в казну общины, а внешний мир получал в свое распоряжение целую армию честных, опрятных и добропорядочных горничных, садовников, маляров и мойщиков посуды, которые выросли в святой вере, что единственный способ заслужить бессмертие души — всю жизнь трудиться в поте лица, как говорится, света белого не видеть и загнать себя до смерти только за комнату и за еду.

Агент говорит мне: отдельная колонка в газете.

Когда отряд ФБР прибыл, чтобы произвести аресты, они обнаружили все население общины в молитвенном доме. Все до единого были мертвы. Может быть, это был тот же самый доброжелатель, кто сперва позвонил в полицию с этой безумной историей о детях-рабах, а потом дал знать церковным старейшинам, что правительство собирается провести расследование. Все фермы в округе Болстер были пусты. Позже стало известно, что вся домашняя живность — коровы, свиньи, куры, голуби, даже собаки и кошки — тоже погибла. Их всех убили. Даже рыбок в аквариумах отравили. Когда в общину прибыл отряд национальной гвардии, там было пусто и тихо: во всех аккуратных беленых домах, во всех хлевах и амбарах из красного кирпича. Пусто и тихо. На всех картофельных полях под синим небом, где плыли пушистые белые облака.

Агент говорит: специальный Рождественский выпуск, посвященный моей персоне.

Папка лежит на кухонном столе, психолог заправляет постели в спальне на втором этаже, а я чиркаю зажигалкой, прикуривая очередную сигарету. В документах, которые в папке, написано черным по белому, что эта практика — посылать в большой мир своих миссионеров труда — существовала в общине более ста лет. Братья и сестры из Церкви Истинной Веры становились богаче, покупали себе новые земли, расширяли общину и рожали еще больше детей. С каждым годом все больше и больше детей покидали долину, чтобы работать на благо общины во внешнем мире. Девочки отбывали весной, мальчики — осенью.

Агент говорит: мой собственный аромат туалетной воды.

Агент говорит: партии Библий с моим автографом.

Во внешнем мире миссионеры труда были как невидимки. Их как бы и не было вовсе. Соответственно, Церковь не платила налогов. Согласно церковному установлению, у тебя в жизни должно быть только одно стремление — делать свою работу и надеяться прожить достаточно долго, чтобы принести общине немалую прибыль. Помимо этого устремления, у тебя нет никакой другой жизни. Вся твоя жизнь — это тяжкое бремя труда. Застилать чужие постели. Смотреть за чужими людьми. Готовить еду для чужих людей.

Ныне, и присно, и во веки веков.

Работа без конца и края.

План был такой: построить рай Истинной Веры, постепенно скупая весь мир — по кусочку за раз.

То есть так было, пока фургоны ФБР не остановились в положенных трехстах футах от дверей молитвенного дома церковной общины. Согласно официальному протоколу расследования массовой гибели, в молитвенном доме было на удивление тихо. Оттуда не доносилось ни звука.

Агент говорит: кассеты с моими речами.

Агент говорит: Цезарь-Палас.

Вот тогда все и начали называть Церковь Истинной Веры сектой ветхозаветных смертников.

Сигаретный дым оседает густой пеленой у меня в груди. В папках психолога — материалы на тех, кто еще оставался в живых. Федеральная программа поддержки уцелевших, подопечная номер шестьдесят три, Бидди Паттерсон, приблизительно двадцати девяти лет от роду, покончила с собой, выпив чистящий растворитель, — через три дня после трагедии в церковном округе.

Федеральная программа поддержки уцелевших, подопечный Тендер Смитсон, сорока пяти лет, покончил с собой, выбросившись из окна здания, где работал вахтером.

Агент говорит: мой собственный телефон доверия. Горячая линия 1-976.

Горячий и плотный дым у меня в груди. Наверное, будь у меня душа, по ощущениям это было бы очень похоже.

Агент говорит: мой рекламный ролик.

Мертвые люди, черные раздувшиеся тела. Ряды мертвых людей на земле, когда ребята из ФБР вынесли их из молитвенного дома. Они лежали там, черные от цианида, что стал их последним причастием. Люди, которые предпочли умереть, лишь бы не встретиться с тем, что ждало их впереди, что для них было страшнее смерти.