Шрифт:
Помыкевич. А вот и моя жена.
Помыкевичева. Добрый день, отче.
Помыкевич. Милена, в воскресенье у нас большой обед, на котором мы выразим свой протест против красного террора. Я надеюсь, что и отец Румега окажет нам честь. ,
Помыкевичева. Просим заранее принять благодарность за честь, оказанную нам.
Румега. Могу лишь выразить вам, пани, свое признание и искреннюю радость по поводу того, что смогу быть вашим Гостем.
Помыкевич. Я глубоко тронут и благодарю вас, все-ч-ч-честнейший, что, несмотря на тяжелый недуг и огромную депутатскую работу, вы все же находите время и возможность посетить нас.
Румега. Это особенно понятно тому, кто накануне далекого путешествия хочет утешить еще очи и сердце свое такой необыкновенной, примерной любовью супругов.
Помыкевич. Это заслуга моей дорогой жены. Помыкевичева. И непостижимого в величии своей любви сердца моего мужа...
Румега. Потому мне остается только благословить вас во имя наисладчайшего сердца, во имя народа украинского и заявить вам, уважаемые господа, что, не будучи сам себе врагом, я не могу отказаться от вашего приглашения. А пока что целую руки. (Целует руки.)
Помыкевичева. Привет вашей жене, отец... Помыкевич. Поклон жене, отче...
Румега. Благодарю, весьма благодарю. (Помыкевичу.) Буду у вас на обеде, меценат. (Выходит.)
Помыкевич его провожает, Милена выходит налево. Через минуту возвращается меценат, потом с правой стороны входит Рыпця.
Рыпця. Позвольте, господин меценат, по долгу службы спросить вас, когда будет протест — перед обедом или после него?
Помыкевич. Вы, господин Рыпця, забыли, что вы журналист из вражеского лагеря.
Рыпця (осматриваясь). Господин меценат, я тоже украинец, и я, если когда нужно будет... До или после обеда?
Помыкевич. Национальные обязанности мы ставим превыше всего.
Рыпця. Воспользуемся, господин меценат, любезным приглашением на обед, но при этом заявим, что из-за принципиальных взглядов опоздаем на него. Мое почтение! Помыкевич. Дай боже!
Рыпця выходит. Помыкевич закуривает сигару, как вдруг мимо него пробегает Пыпця и исчезает у выхода. Помыкевич обжигает спичкой пальцы.
Ч-ч-черт...
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Гостиная Помыкевичей. Слева, из столовой доносится шум голосов и аплодисменты. Возле двери в столовую стоят Рыпця и Пыпця. Они подсматривают сквозь щель.
Рыпця. Уже? Но позвольте! (Заглядывает.) Правильно! Ага! Суп а-ля Жульен. Видите розовый пар? Он за двадцать шагов в ноздри бьет.
Пыпця. Неужели это наш борщ надднепрянский!..
Рыпця. Какой все-таки вы невежда! И по запаху не можете узнать европейского супа? Понюхайте только! Браво! Все на месте. Есть кольраби, петрушка, морковь, не говоря уже о зеленом горошке, цветной капусте, жареном луке! Только мясо — телятина! Вот испортили!
Пыпця. Эх, положили бы туда нашего кременецкого сала... Вот тогда бы был суп, так суп!..
Рыпця. У нас в главном штабе галицийской армии в суп обязательно еще и печеных раков добавляли, а мой приятель генерал Машкарек никогда не станет есть суп, если в нем нет индюшки.
Пыпця. Гм! Генерал, говорите?..
Рыпця. Наш друг и товарищ, бывало, идет спать — даже богу не помолится.
Пыпця. Кому говорите?
Рыпця. Богу...
Пыпця. Вот и выходит — вы тут «б» с большой буквы произносите. А ведь так нельзя. Дорогой товарищ и приятель! Подход у вас к богу сугубо оппортунистический. Не знаю, что с вами будет, дорогой товарищ и приятель!
Рыпця. Товарищ! Я же... У меня никогда и в мыслях не было «Бог» через большое «б» произносить. Вы послушайте еще раз.
Пыпця. А ну, попробуйте!
Рыпця. Б-б-богу...
Пыпця. И все-таки никак оно у вас не получается... Вот...
Рыпця. Б-б-б-б... Товарищ, а не думаете ли вы тем временем, что не дай б-б-б... суп остынет?
Пыпця. А мы посмотрим. Идет пар — значит, не остыл еще. Вот!
Помыкевичева. Господа...
Рыпця. Мы считали нужным по идейным соображениям опоздать, милостивая пани.
Пыпця. Разумеется, только в знак протеста, как на акт явно контрреволюционный, дорогая приятельница и товарищ!
Помыкевичева. Жалею, что я не могла пойти по вашим следам. Каждая минута в таком обществе — это мука, это невыразимая мука!..
Рыпця. Мы их знаем, милостивая пани. Самые настоящие мещанские, филистерские души.
Пыпця. О! А еще протестуют!
Помыкевичева. Друзья детей! Словно бы мало во всем мире кричит этих существ... краснокожих... Брр!